Федеральная антимонопольная служба и ЦБ недавно издали рекомендации по раскрытию банками информации о потребительских кредитах. Государственные органы предлагают банкирам не вводить потребителей в заблуждение и указывать реальную процентную ставку по кредитам, не скрывая различные сборы, например, за обслуживание счета, за рассмотрение заявки и т.д. Руководитель ФАС Игорь АРТЕМЬЕВ в интервью «Времени новостей» и информационному агентству АК&М рассказал о том, чего его ведомство пытается добиться этими рекомендациями, а также о некоторых нововведениях, которые содержатся в законопроекте «О защите конкуренции».

-- Есть ли основания полагать, что необходимость в полном объеме информировать клиентов о стоимости заимствований подтолкнет банки к снижению процентных ставок и различных сборов или это может сделать только рынок?

-- Мне кажется, что это приведет к улучшению условий кредитования. Почему? Когда значительная часть людей не понимает, по какой ставке они привлекают кредит, на него возникает «лжеспрос». Когда ставка реально применяется другая, наступает довольно горькое разочарование. Под ставку 60% можно рекламировать себя сколько угодно, но никто не будет брать таких кредитов. Поэтому придется ставки снижать. Это приведет к тому, что люди получат более дешевые кредиты. Если это случится, мы будем считать, что наша задача выполнена.

Кроме того, здесь возникает кроме чисто финансовых аспектов вопрос доверия или недоверия к финансовым институтам. Зачастую люди склонны винить во всем государство, тогда как виноватыми оказываются частные банки. Это ведь в нашей стране до недавнего времени работали мошеннические компании по типу «МММ». И нам очень много надо менять в законодательстве, чтобы у людей появилось доверие к финансовым институтам.

-- Документ носит рекомендательный, а не императивный характер. Как будет отслеживаться выполнение банками рекомендаций? Будет ли ФАС возбуждать дела по собственной инициативе или только на основании жалоб?

-- Мы можем начинать расследования и по собственной инициативе. Например, когда мы возбуждали дело против «Русского стандарта», мы к тому времени уже сами подготовили анализ по вопросам потребительского кредитования. В это время параллельно в ФАС поступали письма с жалобами -- они совпали с нашими инициативами. Даже если бы таких писем не поступило, мы бы возбудили дело по собственной инициативе.

Что касается статуса документа, то он рекомендательный. Главный регулятор банковской деятельности -- Центральный банк -- и главный в области конкуренции -- Федеральная антимонопольная служба -- рекомендуют обратить внимание на эту проблему, предлагают выход и решение. Собственно за нарушение этих рекомендаций никто штрафоваться не может и не будет. Но в законе «О защите конкуренции...» есть нормы, позволяющие привлекать недобросовестные банки к ответственности. Например, дело «Русского стандарта» -- это одно из возможных таких дел. Поэтому рекомендации -- это как бы "посол мира". Мы обращаем внимание банков: не надо обманывать людей, не надо создавать в обществе дополнительную напряженность, надо работать публично, открыто. Сейчас мы ждем, пока банки адаптируются к этой новой ситуации. На это нужно время.

-- То есть дополнительный репрессивный аппарат не нужен?

-- Не нужен. Во-первых, у нас есть закон, который позволяет сегодня привлекать к ответственности недобросовестные структуры. Конечно, антимонопольный орган сильно зависит о решения судов. Любое наше решение может быть оспорено в суде. Это, кстати, надежная защита для тех же банков, против которых будут возбуждаться соответствующие дела. В судах, я надеюсь, будут приниматься справедливые решения. Но судьи тоже люди, это надо понимать. Когда судьи увидят, что люди, которые подписывались на 15% годовых, заплатили по 60%, я думаю, очень многие судьи по внутреннему убеждению будут вставать на сторону защиты граждан. У меня есть такое ощущение. Я ни в коем случае не предвосхищаю ситуацию. Но пусть банки задумаются. Лучше спокойно пойти по пути предоставления всей полноты информации клиентам, тем более что это нормальный путь к открытости, к прозрачности банковского бизнеса.

-- В законе о потребительском кредитовании, который сейчас готовится, санкции к банкам не будут прописываться?

-- В самих законах в последние годы санкции не прописываются, и это правильно. Пишутся составы правонарушений, а санкции есть в КоАП и в Уголовном кодексе. Но законодательные предложения по раскрытию информации мы тоже обязательно сделаем.

-- ФАС и ЦБ не рекомендуют банкам преподносить в рекламе потребительских кредитов какую-то одну «красивую» цифру -- «0% первый взнос», «0% комиссии» и т.д., требуя от них раскрывать всю информацию о стоимости займов. Сейчас практически все рекламные кампании строятся именно на «нулях», за которыми прячется реальный процент. Согласятся ли банки в корне пересматривать маркетинговые стратегии?

-- Здесь действительно есть юридический вопрос. Во-первых, давайте посмотрим, как работает такая система. Например, банк предъявляет нулевую ставку по кредиту. Затем гражданин берет этот кредит и покупает телевизор или стиральную машину. Наш анализ показывает, что всегда в цене этого телевизора учтена процентная ставка по кредиту. Грубо говоря, если на открытом рынке в обычной ситуации вы телевизор можете купить за 5 тыс., то здесь с вас возьмут 5,8 тыс. Гражданин, который приходит за покупкой, не может сразу проанализировать, что происходит на рынке, и покупая вещь, он не отдает себе отчета, что на самом деле он еще оплачивает и процентную ставку по кредиту. Наш рекомендательный акт говорит: не делайте этого, потому что это тоже в конечном итоге вводит в заблуждение клиента.

Но если встать на чисто юридическую точку зрения, возможно, банки займут другую позицию. Они скажут, что собственно сам кредит предоставлен под 0%. И вполне возможно, что суды с нами не согласятся. Но мы говорим сейчас не о формальных аспектах, мы говорим о содержании, о том, что человек все равно эти деньги заплатит. Уважая право банков на свою защиту от нас, мы будем стараться подходить к этому вопросу менее формально. Например, мы будем апеллировать к общественному мнению. Плюс будем работать с обществами защиты прав потребителей на основе закона «О защите прав потребителей». Эту проблему надо решать комплексно.

-- Вы сказали об общественном мнении. Однако у ФАС в этом плане достаточно узкие возможности.

-- Поэтому мы и работаем с КонфОП, с институтом «Общественное мнение» и другими организациями. Здесь все в конечном итоге могут решить только граждане. Если они хотят купить телевизор по более высокой цене, это их законное право. Хотят они взять кредит под 200%, это их законное право. Мы можем лишь обращать внимание на то, что здесь есть ряд проблем, и мы это доводим до сведения граждан. Это наша работа. И спасибо большое журналистам -- без вас наш рекомендательный акт никому бы не был известен. Если журналисты будут чувствовать нашу правоту, они по собственному убеждению напишут об этом статью и скажут: да, здесь есть юридические проблемы, но в принципе эта работа направлена на удовлетворение прав граждан.

-- Когда готовился этот документ, ФАС и тем более ЦБ, видимо, проводили какие-то предварительные консультации с банками и другими игроками этого рынка. Учтены ли их пожелания? Насколько, по первым ощущениям, они готовы взять на вооружение эти рекомендации?

-- У меня ощущение такое, что мы нигде не встретили агрессивного сопротивления. В банках работают люди высоко образованные, они понимают, что рынок развивается. Когда власть и граждане объединяются в своих интересах, никто и никогда не сможет этому противостоять. Я думаю, что, как рациональные люди, они понимают, что время легкого заработка подходит к концу. Мы взялись вовремя за эту тему, и похоже, что большинство банков внутренне готовы нормально сделать эту работу.

Вопрос в том, будет рынок дальше развиваться или нет? Если он пойдет честными путями, то будет доверие, значит, будут брать кредиты. А если люди сейчас скажут, что это все ерунда, нас постоянно надувают, рынок просто прекратит существование. Без доверия банковская система не будет развиваться.

-- Собирается ли ФАС в перспективе обязать банки сообщать заемщикам о стоимости аналогичных услуг, оказываемых конкурентами, как это сделано в ряде стран? Насколько, на ваш взгляд, такое требование безупречно с правовой точки зрения?

-- Я думаю, что мы еще не вполне готовы к этому. Когда-нибудь так и будет, но пока у нас, к сожалению, переходный период. Я очень боюсь, что если мы такую норму сделаем обязательной, это приведет к тому, что банки перессорятся -- все хотят быть лучшими, обязательно захочется написать, что у другого банка условия хуже. Мы получили бы вал такой информационной продукции, которая спровоцировала бы на ровном месте конфликт. Нам не надо вести себя таким образом, когда вольно или невольно мы сталкиваем конкурентов друг с другом. Мы еще не привыкли радоваться успехам наших конкурентов. Это вообще редко бывает. Это философская, если хотите, проблема. Вот когда научимся все писать про себя, неважно кто -- политики, которые подают налоговую декларацию, чиновники, банки, -- когда это станет обычной практикой, тогда можно будет вернуться к этому вопросу.

-- ЦБ недавно поднял тему магазинов, которые фактически играют роль кредитных организаций, выдавая потребительские кредиты, и никак при этом не регулируются. ЦБ высказывал озабоченность по этому вопросу. Как ФАС относится к этой проблеме?

-- С точки зрения монополизации рынка здесь нет вопроса. И поэтому в ФАС специально не занимались этой темой. Но я понимаю озабоченность регулятора и думаю, что нам следует поддержать Центральный банк. Конечно, можно "завести рака за камень" и сказать, что чем больше магазинов дают кредиты, тем лучше для конкуренции. На самом деле эта точка зрения совершенно неприемлема. Если у такого юрлица нет соответствующего обеспечения, нет лицензии, нет резервирования средств в ЦБ, то это к добросовестной конкуренции не имеет никакого отношения, потому что сделано не по правилам и незаконно. И поэтому говорить об ущемлении конкуренции в случае, если эти точки будут закрыты или просто перестанут выдавать кредиты, мне представляется неразумным. Поэтому, имея в виду, что такая точка зрения может быть распространена, можно сказать, что мы поддерживаем регулятора -- Центральный банк.

-- Сейчас в рамках переговоров по вступлению в ВТО активно дискутируется вопрос об открытии филиалов иностранных банков в России. Переговорная позиция Банка России ясна -- разрешать нельзя. Не считает ли ФАС, как антимонопольный регулятор, такую позицию ущербной с точки зрения усиления конкуренции на рынке финансовых услуг?

-- В России есть разные органы исполнительной власти. И все они рассматривают ситуацию под определенным углом. Скажем, на месте ЦБ я был бы очень обеспокоен появлением здесь иностранных банков и ущемлением интересов национальной банковской системы. И на месте Минфина я был бы очень обеспокоен. Я бы сказал, что надо как-то упорядочить приход сюда иностранных банков, потому что наши даже самые крупные банки очень малы по сравнению с теми, которые могут сюда прийти. Мы, в конце концов, не Занзибар, который может иметь иностранную банковскую систему, у нас страна с ядерным оружием, с национальными интересами и т.д. И когда это говорят наши коллеги из других органов исполнительной власти, я их вполне понимаю.

Но моя точка зрения как руководителя антимонопольной службы прямо противоположна. Потому что мы хотим, чтобы было принято сбалансированное решение. Для конкуренции приход в страну иностранных банков -- по разумным правилам, в понятном варианте -- это благо, потому что при этом потребитель выиграет, снизятся ставки, получит развитие ипотека, жилищное строительство, ускорится экономическое развитие страны. Мы не занимаем оголтелую позицию и не говорим «все открыть», но, на наш взгляд, не надо заниматься самоизоляцией, все-таки на определенных условиях следует пустить в нашу страну иностранные банки.

-- У предшественника ФАС -- Министерства по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства -- традиционно непросто складывались отношения с Банком Москвы и Сбербанком. Изменилось ли, по вашей оценке, отношение этих банков к вопросам соблюдения антимонопольного законодательства в последнее время?

-- Я считаю, что Сбербанк и Внешторгбанк -- это стратегические банки, в которых участие государства сегодня способствует стабилизации банковской системы. Особенно это важно в преддверии вступления России в ВТО и при решении других очень серьезных вопросов реорганизации финансового рынка. Но наше уважение к ним сопровождается и повышенным вниманием к этим структурам, не потому, что они плохие или хорошие, а потому, что они ярко выраженные доминирующие субъекты на рынке. И соответственно, когда обычные рыночные структуры, не обладающие доминирующим положением, что-то нарушают, опасности не так много, потому что рынок в этом случае сам всегда исправляет ситуацию. А когда доминирующий банк начинает нарушать антимонопольное законодательство, ущерб может быть большим. Мы также не имеем ничего против Банка Москвы. Но при этом для нас важно, чтобы на «стыке» работы Банка Москвы и мэрии Москвы не возникали проблемы у других банков. На мой взгляд, здесь можно отметить в последнее время позитивные изменения.

-- Закон дает ФАС право на принудительное разделение хозяйствующих субъектов, выделение из них части активов. Еще довольно давно говорилось о том, что этот рычаг будет применяться, но до сих пор подобных прецедентов не было ни в финансовой, ни в какой-либо другой сфере. Почему ФАС от такого метода воздействия воздерживается?

-- Если вернуться к теме Сбербанка или Внешторгбанка, то у нас никаких намерений делить эти банки нет. Я считаю, что их существование в том виде, в каком они сейчас, на данном этапе оправданно. Теперь что касается этого метода в принципе. Статья о принудительном разделении работает с 1991 года. Но механизма процедур такого рода действий там нет. Ну хорошо, собрались мы и рассуждаем о принудительном разделении какой-то крупной компании. А что дальше-то мы должны делать? Нет порядка, например, продажи акций на аукционе, когда речь идет о том, что часть активов должна быть продана с аукциона какой-то другой группе лиц, нет ясных методик на сегодняшний день. Мы должны иметь возможность оценки. Может быть, мы справимся, интеллекта у нас хватит, но все равно это будет такое решение, которое достаточно сложно будет обосновать.

Надо учитывать, что это грозное оружие, которое в Европе и США применялось за всю историю не более десятка раз, начиная со знаменитого дела Standard Oil и заканчивая Microsoft. У нас тактика такая: если это нужно с точки зрения конкуренции, надо проводить это через отраслевые законы. И пример вы найдете в законе «Об электроэнергетике», где соответствующая статья прямо нам предписывает разделять генерацию, транспортировку и сбыт. И я смею вас уверить, что на основании этого закона мы уже провели огромную работу. Потому что в данном случае это и есть суть реформы, и антимонопольный орган должен этим заниматься. В отношении же других структур было бы очень опасно без ясных гарантий со стороны закона идти на процедуру принудительного разделения. Предположим, завтра мы начали дело в отношении какой-то компании. Все остальные компании скажут: в России нельзя работать, без суда решением антимонопольного органа объявляется принудительное разделение компании. Сегодня ты, завтра я -- ну и что? Бегство капиталов, ухудшение инвестиционного климата? Не надо. У нас есть другие механизмы.

Поэтому для того, чтобы всех защитить, мы записали в новом законе («О защите конкуренции». -- Ред.) следующую фразу: принудительное разделение компаний осуществляется на основании представления антимонопольной службы исключительно по решению суда. Вот это нормально. Судебная система проверит нас всех, судьи решат, как это записано в законе, есть ли нарушения конкуренции, и вынесут свое решение. Так что первое, что мы сделали, как ни странно, -- защитили рынок от самих себя. Теперь, если суд вынесет решение, возникает вопрос, а что же дальше делать? Мы же не можем организовать аукцион, мы антимонопольный орган. Поэтому правительством, а не нами должна быть утверждена определенная процедура. А сейчас, когда это необходимо, нужно вносить поправки в отраслевые законы, например в закон о железнодорожном транспорте.

-- Крупные компании, не согласные с санкциями антимонопольного органа, зачастую публично высказывают претензии к ФАС. Это мешает работать?

-- Многие крупные структуры ведут себя достаточно нервозно. На мой взгляд, это связано с тем, что сейчас и президент, и правительство, надеюсь, что и парламент, взяли курс на существенное повышение внимания к вопросам конкуренции на финансовых и товарных рынках. И на наших глазах происходит становление нового законодательного поля. Проект закона «О защите конкуренции», который будет рассмотрен парламентом в первом чтении в июле этого года, создаст совершенно новое правовое пространство. Думаю, что через пару лет, если курс на защиту конкуренции будет продолжаться, все к этому привыкнут и реакция будет другой. Мы решили, что для нас неприкасаемых нет и не будет, и мне кажется, что сейчас потихонечку все к этому привыкают.

-- Тема биржевой торговли нефтепродуктами -- а именно эта мера декларировалась как необходимая для снижения цен на топливо -- обсуждается уже много лет. Есть различные концепции, предложения, но реального прогресса в этой сфере не видно.

-- Я думаю, что продвижение по вопросам биржевой торговли нефтепродуктами и газом есть. Но это настолько крупный вопрос, что просто он не решается. Движение есть, хотя пока и медленное, и премьер-министр поддерживает это направление. Если говорить о биржевой торговле нефтепродуктами, здесь возникает целая цепочка. Как быть с налогообложением? Предположим, завтра все нефтяные компании пойдут на биржу и станут продавать нефть и нефтепродукты как биржевой товар. Появляются, соответственно, экспортные контракты -- продал на бирже, увез на экспорт. Но ни одна компания не знает, что сделает налоговая инспекция. Будет ли она рассматривать это как базовую цену для налогообложения? Ведь компании вправе знать, что они будут платить. Вопрос гораздо глубже, чем сама биржевая торговля. Поэтому сначала нужно подготовить все нормативные акты и законы, и мы этим занимаемся.

Важно, чтобы при осуществлении биржевой торговли внутри страны была скорректирована налоговая составляющая, пусть даже нефтяные компании при этом получат небольшую премию по налогообложению. Сейчас многие нефтяники, не скрывая, говорят о том, что как только появятся биржевые цены, мы сразу попадаем в ситуацию увеличения налогообложения. Это вопрос балансировки налоговой системы, а это в нашей стране традиционно непростой вопрос. Я думаю, что еще пройдет довольно много времени, прежде чем что-то реально изменится. В конечном итоге это произойдет, но о сроках я не берусь говорить.

-- Сейчас российские компании активно продвигаются на западные рынки, скупают активы, особенно металлурги, например. Эти сделки, как правило, не проходят согласование в Федеральной антимонопольной службе, хотя ваши зарубежные коллеги их рассматривают. Как ФАС к этому относится?

-- Это большой вопрос. Если коротко отвечать, то это связано с тем, что мы не члены ЕС и, соответственно, у нас нет соглашений с государствами и с антимонопольными органами этих государств о полномасштабном сотрудничестве. Соответственно, возникают проблемы с обменом информацией. Я могу в Интернете найти любую информацию о рынке металлургии, например, в Италии. Но куда я пойду с этой информацией? Поэтому, с одной стороны, в контексте Россия -- ВТО, Россия -- Евросоюз, Россия -- «восьмерка» такую перспективу присоединения к работе антимонопольных органов других стран мы бесспорно приветствуем. Если бы был подписан специальный акт между Россией и ЕС в развитие соглашения о партнерстве, «дорожных карт», это было бы выдающимся событием, которое позволило бы нам подходить к этой работе очень серьезно.

С другой стороны, сделки, которые происходят за пределами нашей страны и влияют на конкуренцию в России, мы обязаны и будем рассматривать. Например, некий офшор, которому принадлежит завод на территории России, решил продать его другому офшору. Если это произойдет без нашего согласия, эти офшоры могут столкнуться с большими неприятностями. В новом законе «О защите конкуренции» мы хотим более четко прописать эти вопросы.

-- У ФАС есть заявки от обоих стратегических акционеров «Вымпелкома» -- Telenor и «Альфа-Групп» -- на увеличение пакетов в компании. Возможно ли, что ФАС удовлетворит оба ходатайства и предоставит компаниям самим решать конфликт рыночными способами?

-- Мы будем стараться использовать все наши возможности для того, чтобы не оказаться в положении некой «разруливающей» стороны. От нас здесь требуется проявить определенный такт и терпение в ожидании, когда ситуация разрядится. Не всегда нужно действовать только формально. Нам совсем не хочется участвовать в спорах хозяйствующих субъектов.

-- «Газпром» сейчас активно занимается возвратом утерянных ранее активов. Недавно холдинг вернул под свой контроль «Нортгаз», одного из немногих независимых производителей газа. Эта сделка, очевидно, ослабит конкуренцию на рынке. Согласована ли она с ФАС?

-- Ходатайства к нам не поступало. Здесь надо разделить две проблемы: одна из них связана с конкуренцией, другая -- с взаимоотношениями права собственности. С точки зрения конкуренции мы, конечно, огорчены тем, что «Нортгаз» становится аффилированной структурой «Газпрома», потому что это снижает конкуренцию на рынке газа. А что касается прав собственности -- это не наша тема. Суд принимал решение. Мы же обязаны соглашаться с решениями судов и исполнять их бесспорно и безукоризненно.