XXVI Московский Международный кинофестиваль откроется 18 июня российской премьерой «Убить Билла. Фильм 2». Официальная пресс-конференция пройдет 8 июня, на ней будет оглашена программа конкурса. Пока не все вопросы еще решены, изменения могут произойти и в самый последний момент, но директор программ Кирилл РАЗЛОГОВ поделился с газетой «Время новостей» своими впечатлениями от общего хода подготовки к фестивалю.

-- Вы довольны тем, что получилось, или есть проблемы, которые так и не удалось решить?

-- Полного удовлетворения не бывает. Мне кажется интересным, что в этом году будет два конкурса: основной и "Перспективы". "Перспективы" включают в себя первые и вторые работы режиссеров, но, правда, значительное количество дебютных фильмов вошло и в основной конкурс. Мы постарались их развести по принципу: поисковые и более академичные. Скандальные фильмы будут скорее в «Перспективах», например, прошлогодняя корейская картина "Спасти зеленую планету" в этом году ушла бы туда.

Я очень надеюсь, хотя это будет зависеть от журналистов, что больше внимания обратят на программу "Медиафорум", которая мне кажется особо важной. Это программа видео-арта, в ней есть свои конкурсы, дискуссии, большое место занимают короткометражные ленты, есть своя ретроспектива. Для нынешнего фестиваля основной идеей стала связь между разными видами искусства, так сказать, общекультурные функции экранных искусств. Не только между кино и телевидением, но и между кино и театром, видео-артом. Будет ретроспектива канадского театрального режиссера Лепажа, его кинематографические работы. Я очень надеюсь, хотя подтверждения еще не получено, что нам удастся показать цикл фильмов «Кремастер» одного из самых культовых режиссеров современного авангардистского кинематографа американца Мэтью Барни. Мы пытаемся его пригласить. Хотя еще не решены некоторые финансово-организационные вопросы, я очень надеюсь, что это будет. Это выведет внеконкурсную программу из традиционного кинематографа в русло поиска, который сегодня, как и всегда, ведется на границе между различными искусствами. Вот это та особенность фестиваля, которая меня действительно удовлетворяет.

Что не удовлетворяет... То, что далеко не все картины, которые мы хотели получить в конкурс, нам получить удалось, но это постоянная проблема. ММКФ проходит после Каннского фестиваля, и те картины, которые по разным причинам (их не успели закончить, или они не понравились) не попали в Канн, оказываются в сфере нашего внимания. После нас проходят фестивали в Карловых Варах, Локарно, Венеции. Очень многие начинают ждать решения Венеции прямо с июня, и больше всего, как ни странно, это касается стран Восточной Европы, у которых как раз меньше шансов туда попасть. Но они держат свои фильмы порой без всякой реальной надежды на успех, и тем не менее продолжают надеяться.

-- А как фестивали в Карловых Варах и Локарно, которые, как и ММКФ, принадлежат к категории "А" внутри кинематографической табели о рангах, конкурируют с Москвой?

-- У Карловых Вар несколько лучше позиции по Восточной Европе. С Локарно мы довольно редко пересекаемся, у нас гораздо больше пересечений с Венецией. У меня лично достаточно доверительные отношения с директорами этих фестивалей, и мы можем торг вести более-менее на равных. В нужный нам момент мы можем победить Карловы Вары и Локарно, но не можем победить Венецию. Хорошо еще, что вкусы Венеции и Москвы достаточно разные.

-- В прошлом году ММКФ открылся конкурсной "Прогулкой", а Венеция взяла "Возвращение", что обернулось триумфом российского кино. Если бы ММКФ взял «Возвращение», как это изменило бы судьбу этого фильма? Вы ведь его и не рассматривали?

-- Нет, у нас был свой лидер, «Коктебель». Качество фестивальной программы фильма измеряется объективным критерием: количеством фестивалей, на которые картина из конкурса попадет в следующем году. «Коктебель» после нас прошел чуть ли не по всем фестивалям мира и сейчас был в Канне. Кстати, все фестивали взяли и позапрошлогоднюю "Кукушку", и только по недоразумению этот фильм не попал в номинанты «Оскара». К сожалению, и в этом я оказался не прав, хуже сложилась судьба "Петербурга" Ирины Евтеевой, я надеялся на большее... И прокат "Прогулки» в нашей стране прошел достаточно благополучно, во что, я считаю, я внес свой вклад скандалом на прошлом фестивале.

Если бы «Возращение» показали на ММКФ, оно бы не завоевало тех же позиций в мире, потому что сенсационность даже главного приза ММКФ для российской картины не равна призу Венецианского. Главный приз в Венеции для итальянской картины также не имеет особого значения: их было так много. Правда, главный приз «Возвращению» стоил поста директору Венецианского фестиваля знаменитому Морицу Де Хадельну, который, конечно же, без работы не останется.

-- Вы уверены, что именно это было главной причиной его отставки?

-- Конечно. Де Хадельн обидел итальянских кинематографистов, он не дал главного приза картине «Здравствуй, ночь» Марко Беллоккио, которая, как все в Италии считали, должна была его получить. Хотя, конечно, не он не дал, а международное жюри, и сыграло тут роль раздражение этого жюри тем, что итальянская пресса задолго до вручения приза дружно написала, что Беллоккио его получит. Но вся эта история с Альдо Моро, террористами затрагивает Италию в миллион раз сильнее, чем другие страны. Поэтому трудно было ожидать, что представители нескольких стран в жюри вдруг отдадут ей предпочтение. Хотя итальянцы были в этом уверены. Вот картина Майкла Мура оказалась политически важна для всего мира, потому что речь шла о президенте США, о котором у каждого есть свое мнение.

-- Что в этом году у нас с российскими картинами?

-- Нет пока полной ясности, и я даже не знаю, будет ли она к 8 июня. Отобрана картина "Время жатвы" Марины Разбежкиной, это дебют, хотя на самом деле Разбежкина имеет приличный стаж работы в документальном кино. Картина, на мой взгляд, своеобразная, талантливая, и она безусловно повторит судьбу если не «Возвращения», то «Коктебеля», то есть пройдет по всем фестивалям мира. В дебютном конкурсе может появиться одна картина, сейчас не буду ее называть, мы ее отобрали, но неизвестно, успеют ли к фестивалю ее, говоря жаргонным языком, "отдолбировать". Рассматривается вопрос еще об одном российском фильме, но это уже зависит от ситуации. У нас очень жесткий лимит, мы не можем включить в основной конкурс больше 17 картин. Сейчас еще подвешен вопрос по нескольким фильмам.

-- Речь идет о новой картине Киры Муратовой?

-- В том числе. Мы решили дать возможность Кире Георгиевне самой выбрать, в какой форме она хочет участвовать в фестивале. В позапрошлом году ее картина "Чеховские мотивы" не получила приза (только приз российской критики). А Муратова режиссер такого уровня и масштаба, что это могло показаться обидным. Поэтому, возможно, она предпочтет показ своей картины вне конкурса. Это она должна решить сама.

-- Сейчас готово довольно много российских фильмов, премьеры которых состоятся на "Кинотавре". Вы их видели? И как складывались их отношения с ММКФ?

-- Я могу ответить на этот вопрос только в самых общих чертах. Нам очень помог фестиваль "Кинотавр", перетянув на себя много картин, в том числе тех, кто, может быть, и хотел быть представленным на ММКФ, но кому все-таки лучше было бы участвовать в российском конкурсе.

-- Это звучит как-то не слишком лестно.

-- Ну почему. Есть картины, которые мы могли бы включить в свой конкурс, но которые нам не показали, в том числе и потому, что надеялись попасть на другие фестивали: Локарно, Венецию, Сан-Себастьян... Трудно сказать, чем увенчаются эти надежды, но нам эти фильмы не предлагали...

-- А есть такая картина, которую вы бы хотели взять, да вам не дали?

-- Я бы очень хотел посмотреть картину "Водитель для Веры" Павла Чухрая, я ее не видел.

-- Ходили разговоры, что фестиваль закроет картина Бекмамбетова «Ночной дозор», но сейчас уже известно, что на закрытии покажут "Папу" Владимира Машкова.

-- Я не видел фильм Бекмамбетова. Я слышал, что Никита Михалков кому-то об этом сказал, но к тому времени уже было принято решение и нами, и дирекцией фестиваля о показе картины Машкова.

-- А почему "Папу" не взяли в конкурс?

-- Потому что фильм больше подходит для той публики, которая придет на закрытие фестиваля, чем для международного жюри.

-- То есть она более местная?

-- Да я бы не сказал. Давайте я больше не буду ничего говорить, а то я уже в прошлом году обидел Алексея Учителя, теперь обидится Владимир Машков, и будет перманентный скандал.

-- На каждый конкурс будет свое жюри?

-- Да, их будет два. В основном конкурсе 17 картин, в дебютном пока 11.

-- Будет ли в связи с этим сокращена внеконкурсная программа?

-- Вообще есть такая тенденция. В год, когда я пришел на фестиваль, было показано 250 картин, в прошлом году мы показали 150, в этом году будет сто. Увы, но вынужден признать, что программа фильмов на фестивале считается вещью второстепенной. Сокращения начинаются с фильмов, потому что есть такое мнение, что уж без конкурса не обойтись, а все остальное не обязательно. Я с этим согласиться не могу, пока мне удается отстаивать свою позицию...

-- А чье это мнение? Михалкова, Давлетьярова, государства?

-- Это позиция определенной общественной среды. Не конкретных людей. Программа фильмов интересна для узкого круга эстетов, ценителей прекрасного, киногурманов и киноманов, для них важно, чтобы фильмов было много и они были разными, для многих других важны исключительно церемония открытия, закрытия, три звезды и, если получится, визит к президенту. То есть то, что можно показать в прайм-тайм по телевидению. Всего остального, по их мнению, можно было бы не проводить вообще. Ну еще отклики прессы на конкурс. Заметьте, не сами фильмы, их качество, направленность, стиль и жанр, а исключительно общественный резонанс -- чтоб хвалили побольше. Мне же кажется важным, чтобы каждый фильм анализировался в печати профессионально и критически, но сегодня такое происходит почти исключительно в Интернете.

-- Это как-то грустно. Когда в советское время проходил фестиваль, простые люди ходили именно смотреть кино, какой ажиотаж был, билетов не достать...

-- Сегодня у простых людей нет таких денег. А кроме того, сегодня простые люди смотрят то, за чем они ломились на те фестивали, -- американские блокбастеры, коммерческие фильмы -- в обычных кинотеатрах, на телевидении... Сейчас фестиваль превращается в зрелище для эстетов и ценителей, а их мало, они чаще малообеспеченные люди, билеты для них дороги. А изысканная программа требует дополнительных средств для своего создания. Я люблю шутить, что в принципе я могу сделать фестивальную программу, не выходя из дома: созвонюсь с четырьмя российскими прокатчиками и наберу сто картин, вполне приличных, все будут довольны. И нечего ездить по миру, тратить государственные деньги, чтобы выискивать курьезы, достоинства которых, как выясняется, понятны пяти человекам. И хотя именно эти пять человек и определяют моду на завтра, но это уже никого не волнует. Поэтому стандартная политика сокращения количества фильмов регулярно оглашается на всех совещаниях. В результате приходится отказываться от самых рискованных, но и самых перспективных вещей. Потому что они стоят дорого, сложны для исполнения. Последние годы мы несколько раз пытались сделать ретроспективу ранних цветных фильмов. В прошлом году пришлось отказаться от блестящей по замыслу ретроспективы американских мюзиклов.

-- Решение открыть фестиваль фильмом «Убить Билла», который на следующий день выходит в прокат, и приглашение Тарантино на открытие связаны с желанием привлечь к фестивалю больше внимания?

-- В этом случае позиция киномана и позиция чиновника смыкаются. Мейнстримовские, громкие премьеры мы, как и все другие фестивали, можем показывать только из числа фильмов, которые в это время выходят в прокат, круг их узок. И «Убить Билла» -- оптимальный вариант, это эстетская картина, сделанная человеком, влюбленным в кино. Не знаю, приедет ли Тарантино, он обещает, но он и в прошлый раз обещал, он обещает и «Миромаксу», который финансирует его картины, например, быть на пресс-конференции и не приходит, исчезает в неизвестном направлении. Пока он не сойдет с траппа самолета, а не поверю в его приезд, но из съемочной группы будут люди, это я знаю твердо.

Конечно, открытие должно быть шумным явлением, и я против того, чтобы показывать на открытии фильмы без появления представителей съемочной группы. В этом году, спасибо дирекции фестиваля, которая меня поддержала, мы все сделали, чтобы было как можно меньше картин без участников. И звезды приезжают с картинами, и внеконкурсные картины будет кому представить.

Из того, что можно уже объявить, хочу выделить ретроспективу Александра Клюге, абсолютного ветерана и классика мировой культуры, а не только кинематографа, режиссера, писателя, телевизионного ведущего. Будет презентация русского перевода его книги, ретроспектива его телевизионных работ. Но боюсь, что это вряд ли привлечет широкие массы трудящихся. И мне скажут, а кто придет на него смотреть, кто его помнит?

-- Наверное, они будут правы. В нашем сегодняшнем обществе мало любопытства, желания узнать новое, зато много тяги к развлечениям.

-- На самом деле неважно, сколько человек это посмотрит, важно, чтобы все те, кто в состоянии это понять, те, кому это нужно, могли это посмотреть.

Творческие люди, которые занимаются изобразительным искусством, экспериментальным творчеством, авангардной музыкой, мало пересекаются. Ориентация фестиваля в сторону новорусского зрелища отторгает от себя артистическую среду. Есть люди, серьезно интересующиеся поисковым искусством, и мне интересно этих людей привлечь, они имеют достаточно высокий статус. Вот мы покажем фильмы Метью Барни, это абсолютно культовый персонаж в мировой творческой среде, но я с удивлением узнаю, что Наум Клейман, директор Музея кино, не представляет, кто это такой. То, что его не знают в Минкульте, Думе, это понятно, но Клейман, представитель кинематографической элиты... Одновременно идет подготовка Московской биенналле современного искусства, и в центре вопрос: как заполучить Метью Барни. А в «Интерфесте» мне приходится долго доказывать, зачем он нужен. Или вот на канале «Культура» в прошлом году одна журналистка хотела сделать сюжет о Максе фон Зюдове, который был звездой прошлого фестиваля, и ей ответили: а кто это такой? На канале «Культура»! Вот как это изменить... Как придать фестивалю элемент художественной респектабельности, которой он порой лишен... У него есть киноманская значимость, какие-то картины нам удается достать, и есть политический вес, за счет фигуры Михалкова, и есть широта новорусская. Но чтобы добиться художественной респектабельности, нужны другие акценты, другие фильмы, которые тоже есть, но нужно их по-другому подавать. Вот это интересная задача, в первую очередь для журналистов.