В соответствии с соглашением о перемирии, заключенным полвека назад в ходе войны, между Северной Кореей и Южной Кореей установлена демаркационная линия, проведенная приблизительно по 38-му градусу северной широты. С южнокорейской стороны линию стерегут подразделения береговой охраны. Всякий, кто попадет в поле их зрения в вечернее время суток, может быть принят за шпиона и расстрелян на месте. Но на блокпосте, где служит береговой охранник Кан, такого, кажется, никогда не случалось. А ведь за каждого убитого шпиона дают неделю отпуска. И вот как-то ночью пьяная пара местных жителей из рыболовецкой деревушки (которые совершенно не понимают, зачем здесь столько колючей проволоки и все эти звероватые парни в маскировочной краске: шпионов-то все равно нет как нет), похохатывая и покачиваясь, отправляются на обтянутый колючкой пляж, чтобы предаться физической любви. В момент наивысшего наслаждения ритмично дергающиеся тела заметил в прибор ночного видения тот самый Кан. И строго по уставу расстрелял движущийся комок из автомата и накрыл гранатой. Любовника разорвало на куски, в руках у его спутницы осталась только криво оторванная кисть. Кан поехал в отпуск, девушка сошла с ума. Кан вернулся -- девушка превратилась в земноводного зверька вроде выдры, отдающегося всем пограничникам без разбору, ибо в каждом видит своего развороченного жениха. Кан тоже начал сходить с ума -- медленно, но очень и очень верно. Кана демобилизовали, но он остался солдатом. И однажды вышел на улицу в полном обмундировании и с примкнутым штыком.

Для тех, кто видел предыдущие фильмы Кима Ки-Дука, происходящее на экране не станет особенным шоком: в данном случае адрес отправителя известен и написан на конверте самыми крупными буквами. Больше всего достанется, конечно, рыбам: их будут обезглавливать и потрошить на самых крупных планах, а тухлый запах их потрохов проникнет с экрана в зал вне зависимости от качества кондиционеров. Людям, впрочем, тоже придется несладко. Колючая проволока, камни и палки, разламывающийся о спину бильярдный кий, хруст стекла на зубах, прерывание беременности с помощью подручных средств и без анастезии.

Все вроде бы привычно -- но только по отношению к предыдущим фильмам Кима. Используя из картины в картину многократно повторяющиеся образы, он тем не менее умудряется остаться ни на кого не похожим. И подражать ему смысла не нет. Можно, конечно, рассказать вполне шекспировскую историю на примере очень простых, даже примитивных людей, можно размешать кровь с грязью в очень точных пропорциях, можно уравновесить весь ужас и моральный террор грязноватыми, но от того не менее идиллическими пейзажами. Можно даже постараться сделать с помощью этих ингредиентов очень достойное, даже, наверное, гениальное кино -- и все равно Кима Ки-Дука не получится. Потому что он знает что-то такое, чего (возможно, до поры до времени) не понимают остальные «режиссеры ХХI века». И дело не только и не столько в том, что сам Ким был когда-то пограничником и многое списал с так никуда и не уходящей последние полвека корейской натуры. Хотя фильм и заканчивается призывом к тому, чтобы все зрители помолились за мирное воссоединение двух Корей, он не про это. Его никак нельзя назвать «антивоенным» или «антиармейским» -- он отвечает этим определениям не в большей степени, чем, допустим, копполовский «Апокалипсис». Для того чтобы протестовать против войны или обличать бесчеловечность армии, есть другие, куда более действенные способы, чем снимать кино. Но не стоит ударяться и в другую крайность, числя Кима тонким лириком, способным рассказать «трогательную историю любви» в неподобающем антураже. Любовь, хочется надеяться, выглядит все-таки немного по-другому.

«Береговая охрана», как и почти все остальные фильмы Кима, -- про ту самую жизнь, которая пробегает перед глазами в последний момент. На войну и любовь просто не остается времени: в эти несколько секунд (растянутые на полтора часа, что идет средний его фильм) нужно уместить все, что только возможно, в том числе и любовь, и войну. А увидев -- сойти с ума, не выдержав напряжения. Перепутать службу с «гражданкой», а убийство -- с предложением руки и сердца. И выйти на улицу, где каждый третий -- шпион. И исполнить свой долг. Вот только полагающийся за подвиг отпуск придется провести в самом неожиданном месте. И продлится он куда дольше недели.