Заканчивается фестиваль «Золотая маска», начинается Пасхальный. Отечественные фестивали стремятся к «глобализации», к созданию масштабных проектов, которые охватывают все мыслимое пространство, аккумулируют большие инвестиции и живут монументальными идеями. С Алексеем МАЛОБРОДСКИМ -- ныне исполнительным директором Московского Пасхального фестиваля, в прошлом исполнительным директором «Золотой маски» -- встретилась Ольга БОГОМОЛОВА.

-- В России нынче много фестивалей -- больших и маленьких, с конкурсами и без. Складывается ощущение, что едва ли не каждый театр или человек театра стремится организовать собственный фестиваль.

-- С одной стороны, фестиваль как проект, как акция оказывается прекрасным способом прорекламировать себя и свои идеи, но я убежден, что фестиваль может жить и нормально развиваться, только если в основе его лежит некая объективная необходимость. Я бы назвал это «объективным заказом». Жизнеспособность фестиваля обусловлена не только информационным или эстетическим «голодом», но и необходимостью дать какому-то количеству явлений культурной жизни, которые рождаются независимо друг от друга, одно лицо, одно имя и вписать их в один культурный сюжет.

-- Тем не менее Московский Пасхальный фестиваль возник именно как фестиваль одного человека и одного театра -- Валерия Гергиева и Мариинского театра.

-- Конечно, сама фигура Гергиева и оркестр Мариинского театра являются стержнем всех событий Пасхального фестиваля. Тем более что программа формируется под прямым патронатом Гергиева. Но фестиваль был создан не просто из рекламных целей или художественного самоутверждения -- прежде всего Гергиевым был угадан тот самый «объективный заказ» времени. Мне кажется, он состоит в том, что огромная страна с мощными музыкальными традициями не может не иметь большого музыкального фестиваля, который выполнял бы и представительские функции перед мировой музыкальной культурой, и просветительские -- перед отечественной.

-- Название «Пасхальный» ко многому обязывает фестиваль. Насколько на программу фестиваля влияет патриархия?

-- Фестиваль -- абсолютно светское мероприятие. Просто оно проходит в дни Пасхи, и это придает ему особый статус, особую праздничность и особую торжественность. Патриархия -- не цензор, но так как огромное внимание на фестивале уделено русской духовной музыке, его организаторы, естественно, испрашивают патриаршего благословения на разного рода программы. Более того, есть организационные вопросы, которые невозможно решить без участия патриархии. Так, например, в рамках фестиваля проходит программа хорового пения, многие концерты которой состоятся в московских храмах, или традиционная звонильная неделя (в этом году фактически две недели), в которой примут участие звонницы московских церквей.

-- Пасхальный фестиваль -- молодой, и пока он только становится на ноги и проходит стандартную и самую предсказуемую схему развития -- из московского он превращается в федеральный, укрупняется, захватывая все большее пространство. Когда-то этот путь проходила и «Золотая маска». Насколько закономерно такое развитие и является ли оно единственно возможным?

-- В этом году Пасхальный фестиваль получил федеральный статус, и мы существенно расширили его географию. В рамки фестиваля совершенно естественно вписалась региональная программа, которая охватит Нижний Новгород, Кострому, Рязань, Тверь, Ярославль. Запланированы большие гастроли Мариинского оркестра и Валерия Гергиева по российский городам под эгидой Пасхального фестиваля, большая благотворительная программа и так далее. Конечно, подобные глобальные планы таят в себе определенные опасности. Одна из них в своеобразной «потере координации», когда фестиваль может быть разобран на отдельные программы и гастрольные туры, что грозит утратой цельности, единого стержня. Наступает тот момент, когда важно соразмерять растущий потенциал фестиваля с реальными организационными возможностями и уже сформулированными идеями.

Что касается сравнения с «Золотой маской», то меж нами есть существенное структурное различие: «Маска» в основе своей имеет конкурс. «Маска» центростремительна, она собирает театральные явления, чтобы привести их к объективному знаменателю, а Пасхальный фестиваль, как просветительский фестиваль-смотр, наоборот, центробежен, основную свою идею распространяет «по городам и весям».

-- Вы работали в «Золотой маске». Как вы оцениваете ее перспективы?

-- Мое приватное мнение -- у «Маски» все слишком хорошо. С каждым годом она вбирает в себя новые программы, новые имена, разного рода театральные проекты, но сегодня, когда «Маска» отмечает десять лет, мне кажется -- рост ее остановился, возможности фестиваля и премии дошли до некоего предела, и дальше «Маска» будет существовать в том виде, в каком она есть сейчас. Дай бог, чтобы театральная жизнь давала ей возможность находиться на достойном уровне. Важно, что отлажена вся организационная сторона дела, -- нам до этого еще пока далеко.

-- Мы постоянно говорим о расширении фестивалей, о «глобализации» фестивалей (или премий), о какой-то имперской «гигантомании». Не кажется ли вам, что фестиваль часто пытается заполнить все пустующие ниши театральной жизни, оказываясь своего рода колонизатором?

-- Я именно так и считаю. Фестиваль -- театральный, музыкальный, любой -- колонизатор-миссионер. Но просто мне кажется, что этот процесс не узурпаторство, а взаимное обогащение, «подпитывающее» обе стороны.

-- Но может быть, важнее создавать фестивали, которые могли бы быть своеобразной лабораторией театрального языка, а не статусным имперским самоутверждением?

-- Должно быть и то, и это, а на деле время и жизнь сами подсказывают, что важнее и нужнее.

-- Что для вас очередной год фестивальной работы?

-- Рутина. Но не я вкладываю в это слово отрицательных эмоций.