Сюрпризы были организационные и музыкальные, плохие и хорошие. Во-первых, по уверению директора фонда "Триумф" Игоря Шабдурасулова и идейного вдохновителя Игоря Бутмана, это не третий фестиваль, а четвертый. (Первый, оказывается, проходил четыре года назад без всякой помпы в стенах Дома кино. В тот день барабанщик Бутмана заболел, и на замену пригласили ни много ни мало самого Билли Кобэма.) Так, на глазах изумленной публики фестиваль получил более глубокую историческую перспективу. Следующим сюрпризом стал не заявленный в афише участник -- пианист из США Евгений (Юджин) Маслов. Маслов живет в Америке уже много лет и в России за это время вообще, кажется, не выступал ни разу. Зато на новой родине записал с начала 90-х аж пять сольных альбомов (в записи которых участвовали такие именитые музыканты, как Эдди Гомес, Ширли Хорн, Тутс Тильманс, Винни Колаюта, Омар Хаким). Маслов под аккомпанемент трио Бутмана отыграл очень красивую и бодрую авторскую программу.

Потом, пока сцену готовили для выступления Фредди Коула, таскание инструментов, мониторов и проводов сопровождал ненавязчивым конферансом Игорь Бутман: «Ну о чем вам рассказать? О джазе? Ага... джаз появился не в Новом Орлеане, если кто не в курсе... а в России -- в Одессе». И так далее. Зал угорал от смеха. Кажется, Бутману пора в своих концертах делать отделение для spoken-word show (разговорное представление). Смех, конечно, дело полезное, но большие паузы между участниками, особенно когда зрителям деваться некуда, -- штука все же лишняя. Такая же перебивочка с конферансом была устроена перед выступлением Джино Ванелли.

Про Фредди Коула Бутман сказал, что «увидел его в Москве... в городе Москве штата Айдахо», на огромном джазовом фестивале. В наш город Коул привез квартет (ударные, гитара, контрабас) и программу из стандартов, включая Easy Livin'. Как вокалист Коул достаточно своеобразен (ничем не напоминая своего легендарного брата), обладает приятным «копченым» голосом, а его квартет составляют пожилые заматеревшие чернокожие музыканты. Все это создает совершенно вневременную атмосферу -- казалось, на дворе условно-семидесятые годы, а не начало XXI века. Отменная клубная программа. Уверен, за таким ощущением многие и ходят на джазовых вокалистов вообще и на Фредди Коула в частности.

После Коула и антракта выступал настоящий «музыкант для джазфанов» -- вибрафонист Джо Локк. Что тут говорить, очень приятный сюрприз; именно таких ребят и жаждешь видеть на джазовых событиях. Локк и его очень сильный состав выдали крайне энергетически заряженный, при этом как бы отстраненный нео-боп (или пост-боп?), включающий элементы разных стилей. Как у многих креативных боперов, музыка Локка довольно странно сконструирована. Так, композиция может начаться с псевдоклассического пассажа на контрабасе (смычком), продолжиться яростным ритмичным бопом, а закончиться изящной и простенькой фразой на саксофоне. Или, допустим, простая и не напрягающая, в характере smoth-jazz, тема, но зато хитрая усложненная аранжировка и плотный саунд. Саксофонист Томи Смит поразил настоящим мясистым тембром, отчетливейшей артикуляцией... да вообще всем, чем может поразить саксофонист. При этом даже нарочито простые темы он может преподнести так, как будто до него никто ничего подобного не играл. Квартет Локка исполнил несколько вещей с последнего альбома, а также пьесу Cut And Paste своего приятеля, легендарного басиста-виртуоза Рона Картера (Локк принимал участие в записи позапрошлогоднего альбома Картера Stardust).

По окончании выступления Локка опять случился «мертвый сет» -- перестановки на сцене и Бутман в разговорном жанре. О хедлайнере фестиваля Бутман сказал так: «Мне как-то дали кассету Ванелли, а до этого я слушал только джаз. А после этого стал слушать Джино Ванелли». По логике из этого пассажа следует, что музыка Джино не джаз. И это, вообще говоря, действительно так: Ванелли ориентирован на «продвинутого слушателя», который долго слушал арт-рок, а потом устал от этого жанра. Но привычка к сложной, отменно сыгранной музыке осталась, а «ехать» до какого-нибудь авангардного джаза или современной академической музыки нет сил. Номинант «Грэмми» канадец Ванелли, отменный мелодист и обладатель «сахарного» голоса, в 70--80-е давал все, что было востребовано подобной аудиторией. У нас он выступил со своей группой и российским музыкантами: струнной и духовой секциями и Бутманом. Выступление началось со старых композиций: The Evel Eye (1978) и Livin' Inside Myself (1980). Сразу стало ясно, что с голосом у Джино все отлично, но звук в зале подкачал ужасно. Понимая, что такой смешанный состав, да еще в зале «Россия», сразу отстроить практически невозможно, зритель терпел. Но после третьей композиции случился настоящий конфуз: зрители партера начали уходить чуть ли не целыми рядами, слышались возмущенные крики про звук. В каждой паузе между песнями зрители партера продолжали уходить. Певец предпочел ничего не замечать, тем более что к середине выступления звук наконец-то наладился. Красивая песня Walter Whitman Where Are You (посвящение поэту-классику Уолту Уитмену, вошедшее в альбом Yonder Tree), новые композиции с альбома Canto и французская Joli Coeur прозвучали очень приятно и убедительно. Верха Ванелли... казалось, того и гляди он перейдет в «Аве Марию» Шуберта или Casta diva Беллини.

Теперь об организации. Продолжался фестиваль четыре часа: примерно с 8.30 до 23.17. Это в будний день, четверг. Четыре выступления с одним антрактом. Все это время зритель -- нравится ему артист или он ждет другого участника -- должен сидеть на своем месте, а не, скажем, тусоваться в курилке, буфете или холле, что возможно на любом более или менее продолжительном фестивале. Как хотите, но это долго. То, что мероприятие заканчивается после одиннадцати, ставит в неудобное положение «безлошадных» жителей пригорода: им попросту приходится выметаться до конца концерта (оплакивая полторы или две тысячи, уплаченные за билет), чтобы не стоять в очереди за шубой полчаса и не опоздать на электричку, маршрутку или автобус.

Я понимаю, что все это не имеет ровным счетом никакого отношения к искусству и всегда можно отшутиться тем, что-де «настоящему фанату завсегда везде хорошо», что он на пузе доползет, докуда надо, и так далее. Полноте, а зачем воспитывать фанатизм, на пустом-то месте? Тем более когда мечтается -- и не без оснований -- о «расширении джазовой аудитории»...