Воссоздание исторической правды -- дело, безусловно, хорошее. И полноцветная картина истории русского искусства второй половины XX века лучше той черно-белой репродукции со скверным полиграфическим качеством, на которой воспитывалось не одно поколение наших сограждан. Без так называемого "второго авангарда" (он же творчество нонконформистов, "другое искусство", неофициальное искусство и т.д.) нельзя представить отечественный художественный процесс, ибо язык, конгениальный мировому, развивался не на пленумах Союза художников, а на квартирных выставках. Это теперь понимают даже самые упертые хранители "пластических ценностей" -- если изредка дают себе труд поднять нос от горького стакана отчаяния и собственной ненужности.

И наше все -- Третьяковская галерея с небывалым энтузиазмом взялась за восстановление исторической справедливости. Ретроспективы представителей неофициального искусства спешат сменить одна другую. Складывается ощущение, что подпольные модернисты скоро обойдут по численности добропорядочных членов МОСХа и "пятая колонна" окажется первой. Исключительно по своей длине.

Только за последние месяца три-четыре в залах Третьяковки на Крымском валу повисели Эдуард Штейнберг, Олег Васильев, Олег Целков, Борис Заборов. За последовательностью не слежу, извините. Как и за выставками. Поскольку мне эти персонажи глубоко неинтересны. Ибо качество искусства не измеряется теми метрами публичного пространства, которые выделяет творцу глупый и косный социум. (Как раз Целков назначал цену своих работ для западных дипломатов по квадратным сантиметрам использованного холста. А вы говорите "метафизические аллегории"!) Сидеть в подвале не означает быть адекватным времени. И "диссидентскому модернизму" ("коммунальному (пост)модернизму" -- Виктор Тупицын, dipart'у -- Андрей Ковалев) как чему-то архаическому, анахроничному и вторичному давно вынесен окончательный приговор. Кем, спросите вы? Экспертным сообществом.

Вот тут-то начинается самое интересное. Я не хочу бросать камень в бескрайний третьяковский огород -- пусть тамошние сотрудники показывают что угодно. Им салонный живописец Целков, гений с мировым именем Илья Кабаков, ортодоксальный "мосховец" Андрей Васнецов, чья выставка открывается на днях, -- все едино. Музейщика отличает всеотзывчивость, поскольку музей -- это, друзья мои, не храм, а помойка, в которую должно скидываться абсолютно все. А дальше что-то пойдет в постоянную экспозицию, что-то станет пылиться в запасниках, что-то спишется за ненадобностью. Время рассудит. Музей сообщается с вечностью. Музейщики с Хароном на дружеской ноге.

А вот экспертному сообществу нет времени на вечность. Эксперт должен сделать выбор здесь и сейчас. Hic Rhodus, hic salta! Под свою ответственность. Так возникает фигура куратора, актуализованная в бретерском и обоюдоостром XX веке. Куратор-ригорист, в отличие от музейщика-либерала, совершает селекцию, принимает решения и судит Историю, подобно неподкупному рефери. Кураторская выставка -- авторский проект, который может нравиться или не нравиться, но не может оставить равнодушным. Это высказывание. Ну например, "Все русское искусство второй половины XX века -- вторичный инфантилизм". Ну или мягче -- "Значение русского неофициального искусства сильно преувеличено". Или совсем беззубо -- "Второй авангард дивно как хорош, но вот художник Целков..." А дальше -- мнения оппонентов... Музейщикам этого не понять.

Но бывают исключения. На этой неделе в Третьяковской галерее открылась еще одна выставка ветерана "другого искусства", косвенно приуроченная к 80-летию мэтра (оно отмечалось в прошлом году). Но уже одно ее название странно интриговало. "Николай Вечтомов: поиски жанра. Неизвестная графика конца 1950-х -- начала 1960-х годов".

Вечтомов -- классик, один из членов "лианозовской группы", с которой, как считается, началось русское неофициальное искусство. Его большие сюрреалистические пейзажи с биоморфными конструкциями на черно-алом фоне хрестоматийны, сразу узнаваемы и... совершенно декоративны. Это не экзистенциальная метафизика, а чистейшая хохлома. И от ретроспективы Вечтомова можно было ожидать самого страшного. Очередной третьяковской измайловщины. Но, повторяю, интриговали слова типа "поиски жанра" и "неизвестная графика".

Дальше -- больше. Экспликация на стенке. Цитирую. "Произведения Вечтомова представляются более чем скромными и весьма робкими движениями не очень уверенного в себе человека". "Большинство художников эпохи "оттепели" ошибалось, как это часто случается на переломных периодах истории". "В 1970-е годы Вечтомов из предтечи неоавангардизма превратился в оппонента радикальных минималистов и концептуалистов". И т.д.

Хорош и сам выбор работ -- вместо всем известных пейзажей показать ранние абстрактные "почеркушки" (в экспликации так и написано -- "почеркушки"!). Вместо картин -- графику, чудом сохранившуюся. Графику, в самом деле интересную и превосходящую по качеству классические работы.

Это очень неожиданная, эффектная, визуально убедительная выставка. Авторская. Но в смысле не художника, а куратора. Им в данном случае оказался заведующий отделом новейших течений ГТГ Андрей Ерофеев -- специалист в области современного искусства, отчего-то взявшийся за Вечтомова. И принявший свое экспертное решение. Написавший экспликацию. Не побоявшийся быть категоричным в оценках. И в итоге сделавший одну из лучших выставок Третьяковки за последние годы.

А про сами работы я рассказывать не буду. Они в самом деле меняют представление о творчестве и Вечтомова, и всех "лианозовцев". И даже доказывают, что наше неофициальное искусство -- дело не гиблое, а весьма занимательное. Со своими интригами и потаенными страницами. В общем, сходите в Третьяковку. А потом поговорим.