С начала этого года Минфин начал накапливать стабилизационный фонд за счет перечисления в него поступлений от налога на добычу нефти и экспортной пошлины на нефть, образующихся при цене на нее свыше 20 долл. за баррель. Благодаря росту цен на нефть на мировых рынках накопление стабфонда идет темпами, существенно опережающими прогнозы: к концу 2004 года он превысит неприкосновенный уровень в 500 млрд. руб., до достижения которого фонд нельзя тратить. Это вызвало переполох в министерствах и ведомствах, которые начали наперебой предлагать варианты расходования этих средств, включая финансирование реформ и инвестиций в инфраструктурные проекты. О том, насколько адекватна действующая конструкция стабилизационного фонда и на какие цели можно и нужно расходовать его средства, рассказал советник президента по экономическим вопросам Андрей ИЛЛАРИОНОВ.

-- Андрей Николаевич, вы, как известно, являлись идеологом создания стабилизационного фонда в России. Как вы оцениваете воплощенную в реальности конструкцию этого фонда, включая и механизм его накопления, и предложения о расходовании его средств?

-- В дискуссии по поводу стабилизационного фонда, на мой взгляд, можно выделить как минимум шесть принципиальных вопросов, или даже блоков вопросов. Первый из них: какой должна быть цена отсечения; стоит ли ее менять, и если да, то когда и в какую сторону. Второе: каковы экономические границы стабилизационного фонда? Третье: каковы его политико-психологические границы? Оставшиеся три вопроса касаются использования средств стабилизационного фонда: чего нельзя, что можно и что наиболее эффективно делать со средствами стабилизационного фонда? Как мне кажется, основной круг тем, обсуждаемых в связи со стабилизационным фондом, укладывается в эти шесть вопросов.

-- Тогда начнем с первого вопроса. Минфин уже согласился повысить цену отсечения нефти для формирования стабфонда с нынешних 20 долл. за баррель до 21--21,5 долл. за баррель, что позволит тратить недополучаемые стабфондом порядка 60 млрд. руб. в год на иные расходы. Есть ли основания для повышения цены отсечения?

-- Поскольку российский стабилизационный фонд базируется на доходах от нефти, необходимо иметь в виду, каким является долгосрочный тренд изменения цен на нефть.

Если ограничиться коротким периодом времени -- последней неделей, месяцем, годом или даже последними пятью годами, -- то складывается устойчивое впечатление о том, в какую сторону они меняются: цены на нефть растут. Однако если взглянуть на более длительную перспективу, скажем, на 20, 25 или 30 лет, то становится ясно, что тренд средней цены на нефть в реальном выражении имеет отрицательный наклон. При том что в последние пять лет цена на нефть действительно выросла, в долгосрочной перспективе она, так же, как и цены на другие природные ресурсы (так называемые commodities), имеет тенденцию к снижению.

И за более длительный тренд -- за последние 150 лет -- тенденция снижения цены подтверждается. В 1860-х годах в нынешних ценах цена барреля нефти составляла примерно 100 долл.

Поэтому если и менять цену отсечения, то ясно, в какую сторону менять. Если менять ее, то менять ее надо не в сторону увеличения, а в сторону снижения. Предложения о повышении цены отсечения не имеют экономических обоснований. Нынешняя цена отсечения на уровне 20 долл. за баррель должна быть сохранена по крайней мере в течение нескольких лет.

-- И когда назреет необходимость в изменении цены отсечения?

-- Механизм фонда должен быть институционально устойчивым. Поэтому его не следует менять каждый год. Должна накапливаться институциональная память.

Если необходимо, чтобы цена отсечения учитывала все колебания цен на нефть в прошлом, то следует ориентироваться на длительный период времени. Взглянув на фактическую динамику цен на нефть в течение последних десятилетий, нетрудно увидеть, что наиболее разумным сроком, для которого следует рассчитывать цену отсечения, является период длительностью не менее 30 лет. Если кому-то такой период установления цены отсечения кажется слишком длительным, то минимально приемлемым представляется срок не короче десяти лет.

Поскольку сейчас у нас уже установлена цена отсечения на определенном уровне, то ее первый пересмотр следует производить не ранее чем через десять лет -- в 2014 году. А до этого времени идею о пересмотре цены отсечения лучше отложить. За исключением, конечно, того случая, если цена на нефть не опустится ниже этого уровня.

-- А действующий уровень цены отсечения -- 20 долл. за баррель -- вы считаете адекватным текущим ценам на нефть?

-- С самого начала дискуссии о стабилизационном фонде мое предложение заключалось в том, чтобы ценой отсечения была бы цена на уровне 10 долл. за баррель, поскольку это тот уровень, до которого опускалась цена нефти в течение 1998--1999 годов. Но я допускаю, что она может быть и 12 долл. за баррель.

Такой консервативный уровень цены отсечения позволяет обеспечить бескризисное развитие бюджетного сектора российской экономики в любых условиях. Тогда можно быть уверенным в том, что вне зависимости от колебаний цены на нефть, в том числе в случае падения ее до этого уровня, в стране не остановится финансирование согласованных бюджетных программ.

-- Хорошо, с ценой отсечения понятно. А с базовым размером фонда в 500 млрд руб., до которого его нужно накопить, прежде чем тратить, вы согласны?

-- Это вопрос об экономических границах стабилизационного фонда. Какими они могут быть? 500 млрд руб., 600 млрд руб.?

Никто в мире не смог предсказать изменения нефтяных цен за последние 30 лет -- ни ее скачков, ни падений. В начале 1999 года респектабельный журнал Economist прогнозировал, что цена барреля нефти опустится до 5 долл. Вскоре началось повышение цен на нефть, в конечном счете приведшее к ее нынешнему уровню. Сегодня уже кто-то прогнозирует рост цены нефти до 100 долл. за баррель, хотя по-прежнему есть и те, кто ожидает ее падение.

Ясно одно -- предсказать динамику цен на нефть в краткосрочном и даже в среднесрочном плане невозможно. Единственное, что можно сделать, -- предложить долгосрочный прогноз на 30, 50, 100 лет. Исходя из глобального тренда цен на сырьевые товары, исторической последовательности в смене энергоносителей, прогресса в развитии науки и технологий можно предположить, что в реальном измерении нефть будет дешеветь.

Что же касается краткосрочного прогноза цены нефти, на год-два-три, то сделать его невозможно. Весь опыт последних лет подтверждает это. Ежегодно правительство рассматривает прогноз развития российской экономики исходя из нескольких вариантов цены. Затем наступает настоящая жизнь, и тогда выясняется, что ни один из них не имеет отношения к действительности. Цена оказывается другой, как, впрочем, и темпы экономического роста. Так что прогнозировать динамику цен на нефть на предстоящие годы не очень серьезно.

Если невозможно прогнозировать краткосрочную динамику цен на нефть, то и размер стабилизационного фонда прогнозированию не поддается. Его верхнего предела просто нет.

Если цена на нефть непредсказуемо идет вверх, то и размеры стабилизационного фонда столь же непредсказуемо идут вверх. Если же цена идет вниз, то также непредсказуемо сокращаются размеры стабилизационного фонда. Если же к этой непредсказуемости добавить еще и возможность изменения цены отсечения, то тогда неопределенность увеличивается на порядок. Тогда тем более невозможно установить формальные границы стабилизационного фонда. Поэтому с экономической точки зрения границ стабилизационного фонда не существует.

Конечно, в долгосрочной перспективе стабилизационный фонд иссякнет тогда, когда цены на нефть сблизятся по своему тренду с другими сырьевыми товарами. Тогда рано или поздно фактическая цена нефти сравняется с ценой отсечения. Тогда и прекратится накопление средств стабилизационного фонда.

-- Но предложенная правительством конструкция: копим фонд до 500 млрд руб., что сверху -- можно тратить, по крайней мере понятна, а у вас получается какое-то уравнение с несколькими неизвестными... Может быть, в крайнем случае имеет смысл увеличить базовый размер стабфонда, закрепленный в Бюджетном кодексе? Например, его первоначально хотели определить как 9% ВВП...

-- ВВП следующего года прогнозируется на уровне, превышающем 16 трлн руб. 9% от него составят около 1,5 трлн руб., что примерно втрое выше действующего предела фонда. Даже при нынешних ценах такой вариант для следующего года выглядит маловероятным. Хотя если цены продолжат рост...

-- И что делать?

-- Не следует ставить каких-либо ограничений. Экономика, как и человеческая жизнь, является очень гибкой. Попытки вогнать ее в жесткие рамки, в прокрустово ложе наносят ей ущерб.

Например, приснопамятная фиксация валютного курса рубля привела страну к весьма болезненному кризису. Но даже августовский кризис не смог поначалу разрушить нелепые ограничения валютного коридора. 17 августа 1998 года его границы в пределах 6,1 и 6,3 руб. за доллар были повышены до 9 руб. за доллар. И долго он продержался? Как можно относиться к таким искусственным ограничениям для динамично меняющихся экономик?

Другой пример. Сам факт установления минимальной заработной платы создает стимул для увеличения безработицы, поскольку становится невозможно нанять людей на зарплату ниже минимальной.

Подобным образом и при наличии жестких рамок стабилизационного фонда возникает проблема, что делать тогда, когда фактический объем средств начинает превышать разрешенный уровень. Там же, где нет ограничений, экономика адаптируется без лишних проблем.

Мы же не накладываем ограничения на накопление валютных резервов? Что бы мы делали, если бы установили ограничения, допустим, на уровне 50 млрд долл.? Ведь пять лет назад даже 30 млрд долл. казались невероятной величиной. Того, кто пять лет назад предложил бы установить границу валютных резервов в 50 млрд долл., в лучшем случае назвали бы фантазером. Что на это можно сказать сегодня, глядя на такой предел с высоты нынешних 100 млрд долл. валютных резервов? А что мы сами скажем завтра? Или через пять лет?

-- Кстати, как соотносится параллельное накопление резервов ЦБ РФ и стабфонда Минфина?

-- Это разные вещи. У валютных резервов и стабилизационного фонда разная природа и разные функции. Резервы -- это страховка для обеспечения стабильности денежной системы и курса национальной валюты. Стабилизационный фонд прежде всего средство стерилизации излишних доходов. Валютные резервы не являются и не могут являться средством стерилизации, поскольку на каждый купленный доллар ЦБ эмитирует 28--29 руб. С другой стороны, стабилизационный фонд не имеет прямого отношения к денежной системе.

-- Хорошо, понятно, при каких ценах копить стабфонд и до какого уровня его копить. Теперь можно приступить к самому интересному: что со средствами этого фонда делать? Сейчас, например, его средства предлагается инвестировать в ценные бумаги иностранных государств, в следующем году стабфонд будет использоваться на покрытие дефицита Пенсионного фонда и погашение внешнего долга России, а Минэкономразвития и ряд других ведомств, например, предлагают инвестировать их в инфраструктурные проекты...

-- Во-первых, следует определиться с тем, что понимать под расходованием средств стабилизационного фонда. В это понятие можно включить все теоретически возможные действия со средствами стабилизационного фонда, включая направление их на текущие расходы, размещение в ценные бумаги, использование в инвестиционных проектах. Любой вариант использования средств можно рассматривать как вариант инвестиций.

У каждого из возможных вариантов инвестирования есть своя норма отдачи и есть свои риски. Если инвестировать в казначейские облигации США, то отдача может быть, допустим, 2% годовых с очень низким, практически нулевым риском. По корпоративным бумагам отдача может быть и 6% годовых, но тогда и риск будет выше. Норма отдачи от инвестиций в расшивку узких мест инфраструктуры в соответствии с планами Минэкономразвития может быть отрицательной, а риски потери средств -- огромными.

На что же использовать средства стабилизационного фонда?

-- И на что же?

-- Здесь есть несколько подвопросов. Первый из них: на что точно нельзя тратить средства стабилизационного фонда. Ответ на этот вопрос можно написать аршинными буквами, подсветить неоновым светом и разместить на здании Минфина на Ильинке, на всех офисах Минэкономразвития, на крыше Белого дома, на Кремле, наконец: средства стабилизационного фонда нельзя тратить внутри страны. Никогда. Ни на что. Ни на текущие расходы, ни на капитальные, ни на государственное потребление, ни на инвестиции. Нельзя!!!

Любая копейка, потраченная из стабилизационного фонда внутри страны, не только противоречит самой сути и природе этого фонда, не только противоречит цели, ради которой он создан. Каждая потраченная из фонда копейка подтачивает, размывает макроэкономическую стабильность, повышает реальный курс рубля, уровень общенациональных издержек и, следовательно, останавливает экономический рост.

Нельзя допускать ничего, что противоречит сути и природе стабилизационного фонда. А это значит, что внутри страны ничего из этого фонда потратить нельзя. Ни на Пенсионный фонд, ни на инвестиционные проекты, ни на расшивку узких мест, ни на инвестиции в самые передовые российские компании, ни на выдачу кредитов регионам, ни на премии спортсменам, ни на гранты ученым.

-- А на что в таком случае можно тратить стабилизационный фонд?

-- Только на все то, что находится за пределами страны. И здесь возникает очень серьезный вопрос: каковы внешние интересы страны? Причем интересы не частного сектора, а государства, на что можно было бы потратить средства стабилизационного фонда? Существуют три основных направления, на которые теоретически можно было использовать такого рода средства.

Первое -- это накопление страхового резерва, называемого еще фондом будущих поколений.

Второй вариант -- погашение внешнего долга, в том числе досрочное. Первое и второе направления использования средств фонда похожи, поскольку они касаются обеих сторон финансового баланса государства. В одной есть активы, в другой -- пассивы. Следовательно, если увеличиваем размер страхового фонда, возрастают активы. Если погашаем долг, уменьшаем пассивы. А баланс в целом остается тем же. Есть, конечно, и различия -- процентные ставки по активам и пассивам. При прочих равных условиях преимущество имеют направления использования средств с наиболее высокими процентными ставками. Если по обязательствам процентная ставка выше, чем та, что при размещении активов, то наиболее разумная и эффективная политика управления средствами стабилизационного фонда заключается в погашении этих обязательств, нашего внешнего долга.

Накопление 100 млрд долл. активов, по которым выплачиваются 2%, не выглядит слишком рациональным при 100 млрд долл. пассивов, по которым выплачиваются 7%. Лучше погасить значительную часть обязательств и получить чистую экономию на процентных платежах.

До тех пор пока существует внешний долг, явные преимущества заключаются в его погашении. После того как внешний долг будет полностью погашен, появится возможность использовать эти средства для формирования собственно страхового фонда.

Кстати, это было бы воспроизведением той же последовательности действий, которая была осуществлена Норвегией. Сначала норвежцы использовали стабилизационный фонд на погашение внешнего долга, пока его полностью не погасили. После этого они стали использовать эти средства для инвестирования в различные зарубежные активы: как в ценные бумаги других государств, так и в акции первоклассных компаний.

-- Каково же третье направление возможного использования средств стабфонда? Не инвестиции ли?

-- Это то, что называется «внешняя политика». Она может заключаться в строительстве зданий посольств, домов дружбы, внесении взносов в бюджеты международных организаций, помощи менее развитым странам, финансировании электоральных кампаний в соседних государствах, кредитовании сателлитов, размещении военных баз за рубежом, проведении военных и специальных операций, осуществлении внешней пропаганды.

Конечно, естественно, возникают вопросы. Надо ли? А если надо, то сколько надо? И сколько можно? Встают вопросы политического и идеологического выбора. Естественно, возникает вопрос: существуют ли такие политические интересы и не наносят ли подобные решения вреда стране в других сферах? Но с чисто макроэкономической точки зрения все эти действия не будут иметь тех разрушительных последствий, которые имелись бы в том случае, если бы эти деньги тратились внутри страны.

-- Но все-таки наиболее эффективное использование средств стабфонда -- это погашение внешнего долга России?

-- С экономической точки зрения нет другого способа, который по эффективности мог бы сравниться с использованием средств стабилизационного фонда на погашение внешнего долга. С чисто экономической точки зрения это наиболее разумный подход. Если бы мы начали решать эту проблему с 2000 года, то к сегодняшнему дню размеры внешнего долга у нас могли бы быть на треть меньше, а темпы экономического роста -- вдвое выше.

Полный текст интервью читайте на сайте www.vremya.ru и www.interfax.ru