-- В каком состоянии сегодня находится уголовное дело по обвинению вас в превышении должностных полномочий?

-- До сих пор я не комментировал ход расследования. Считал, что претензии Генпрокуратуры к моей персоне -- не самое достойное внимания событие. Мне не хотелось бы, чтобы Ярославская область ассоциировалась с уголовным расследованием. Наш регион известен в России, но до сих пор скандалы и криминальные сенсации не были нашей визитной карточкой. Однако прошло уже пять месяцев с момента возбуждения уголовного дела, а конца работе следователей пока не видно.

1 июня следственная бригада Генпрокуратуры возбудила уголовное дело по статье «превышение должностных полномочий» по факту отдельных решений администрации Ярославской области. Как говорят очевидцы, в постановлении в графе «фамилия обвиняемого» на тот момент стоял прочерк. 20 августа меня вызвали следователи и предъявили обвинение по данному уголовному делу. Меня обескуражил «состав преступления», и я через СМИ заявил о своем несогласии с доводами следствия. Объявил о намерении действовать строго в правовом поле и пригласил юристов для своей защиты. Сегодня, по словам адвокатов, следствие игнорирует все факты, указывающие на отсутствие вины, зато в другом направлении действует с ретивостью. Выемки документов -- это обычное дело при расследовании, но в нашем случае они превышают все мыслимые пределы: идет масштабное изъятие всевозможной документации администрации и Госдумы области, что порой парализует работу департаментов на несколько дней.

-- В чем конкретно вас обвинила Генеральная прокуратура?

-- Следствие посчитало, что я нанес области ущерб в 1,5 млрд руб., когда три года назад не наложил вето на принятый областной Думой закон «О стимулировании экономического развития Ярославской области». Он направлен на привлечение дополнительных средств в муниципальные бюджеты и создает льготную систему налогообложения для предприятий и организаций, которые готовы регистрироваться на нашей территории. Мы также делегировали право получать и регулировать налог на прибыль муниципальным округам. За три года благодаря этому закону они получили 800 млн рублей.

-- Известно, что Минфин не приветствует подобные инициативы регионов. Они полагают, что эти деньги недополучают другие регионы или федеральный бюджет...

-- А мы не только полагаем, но и доказали, что, когда по инициативе Минфина в одночасье регион лишился табачных акцизов, Ярославская область недополучила 1,5 млрд руб. Затем регион лишили других стабильных налогов. Были годы, когда в регионе оставалось менее 40% от всех доходов. И как развиваться, не обрушить социальную сферу, коммуналку? Наша область -- регион-донор, поэтому дотаций ждать не приходится. Именно тогда Госдума области приняла этот закон. Думаете, мы не знали о недовольстве некоторых представителей Минфина? Знали. Но даже они вынуждены были признать, что мы не вышли за рамки российского законодательства. Многочисленные проверки этого закона и работы администрации области со стороны КРУ, Счетной палаты, инспекций ЦФО, Минюста не выявили нарушений. Более того, по инициативе Госдумы РФ уже после возбуждения уголовного дела в августе в Ярославской области проводила проверку Счетная палата РФ. Нашла некоторые нарушения. Так, из 3,8 млрд руб., полученных нами за три года из федерального бюджета, потрачено нецелевым образом 5,7 млн руб. Каким? Указано, что эти средства вместо содержания котельной потрачены на ее реконструкцию. В любом случае 1,5 млрд руб. ущерба в акте Счетной палаты не фигурируют. Уже после предъявления мне обвинения Минюст РФ провел еще одну экспертизу принятого областной Думой закона и вторично признал, что данный документ не противоречит Конституции и федеральному законодательству.

-- Вас также обвинили в недостаточном финансировании закона о ветеранах?

-- Исполнение социальных обязательств власти перед обществом -- это хорошая тема для общенациональной дискуссии, а не для уголовного дела. Да, льготы на лекарственное обеспечение были профинансированы областью в 2003 году на 18%. Но покажите мне регион России, ну, кроме Москвы и Тюмени, где другое положение вещей. Это судьба закона о ветеранах, который принимался к праздничной дате, в спешке, не был обеспечен финансированием. Возможно, следствие не должно учитывать реалии, а должно действовать формально. Тогда почему следователей не заинтересовал факт, зафиксированный в документах Счетной палаты по итогам проверки Ярославской области? Аудиторы прямо указали на недофинансирование федеральным центром закона «О социальной поддержке инвалидов» на сумму 196 млн руб. Формально, по логике следствия, совершено преступление. Где тогда обвинения, громкие дела?

Другие эпизоды обвинения, на мой взгляд, выглядят еще более странными. Так, по мнению следствия, я совершал преступление каждый раз, когда оказывал из областного бюджета финансовую помощь федеральным структурам, которые находятся на территории Ярославской области. Конечно, я мог всем сказать -- это не наше дело, идите и просите у правительства России. Мне проще всего было спрятаться за закон, когда нужно было снаряжать ярославских милиционеров для прохождения службы в Чечне. Но мы на областные средства закупили амуницию, приобрели шесть специальных бронированных автомобилей «УАЗ», один из которых при подрыве на фугасе спас жизни ребят. А мне говорят, что я действовал «исходя из ложно понятых интересов службы».

Или еще пример из текста обвинения -- помощь вузам области. Да, ко мне обратилось руководство Медицинской академии, коллектив которой несколько месяцев сидел без зарплаты. Мы выдали им из бюджета ссуду на зарплату, которую они через месяц вернули. Это преступление?

-- Но следствие тем не менее продолжается. Вы усматриваете в этих действиях некомпетентность, умысел или то, что кто-то, как принято говорить, «заказал» вас?

-- Я 12 лет руковожу областью, и все эти годы действую исходя из интересов государства, региона. Исходя из своих убеждений, я не хочу думать о возможности «заказа». Неужели 15 работников Генпрокуратуры России пять месяцев с великим рвением работают в Ярославской области по «заказу»? Но если это так, то я не хочу верить, что это всем безразлично и никто не понесет за это наказание. Я не верю, что на фоне происходящего сегодня в России у прокуратуры нет более серьезных дел. Поэтому я, несмотря ни на что, утверждаю, что случившееся -- это недоразумение. Хотя я согласен, что «недоразумение» длится уже слишком долго.

-- Вы обращались по этому делу к президенту?

-- Я направил ему письмо, где обосновал необходимость личной встречи. Надеюсь, что это случится, и у меня будет возможность обсудить возникшую ситуацию.

-- И вы надеетесь на вмешательство президента в ход вашего уголовного дела? Кажется, он дистанцируется от подобных действий...

-- Это наша российская привычка апеллировать к первому лицу, как к последней инстанции. Мне ведь тоже пишут и жалуются на чиновников, в том числе, кстати, и на судебных. Президент, разумеется, знает о происходящем, но не вмешивается. Возможно, у него такая позиция.

-- А вы не собираетесь апеллировать к населению области с просьбой о поддержке?

-- То есть поднять смуту? Этого точно не будет. Наоборот, сейчас, когда обстановка в области несколько дестабилизирована, я стараюсь успокоить и элиту, и население. Недавно на собрании профсоюзов работников бюджетной сферы собирались принять резолюцию в адрес президента, в которой защищали мои позиции. Я попросил их этого не делать. Хотя многие представители ярославской общественности ранее обращались в администрацию президента с просьбой вмешаться. Но я не сторонник подобных инициатив. Мы в Ярославской области за 12 лет достигли многого именно потому, что никому не позволяли раскачивать лодку. И мне очень жаль, когда заложником сегодняшней ситуации становится полуторамиллионное население области. Плохо это или хорошо, но сегодня репутация губернатора и имидж региона тесно взаимосвязаны. Сегодня имиджу области нанесен существенный удар. Все это пока поправимо, но надо работать.

-- Есть, наверное, еще один способ разрешить ситуацию -- уйти с поста губернатора...

-- Уйти -- значит признать либо свою вину, либо свою слабость. Думаю, именно этого от меня и добиваются те, кто спровоцировал эту ситуацию. Причем делают это разными методами. Один из последних -- это просьбы, намеки на какие-то «чистосердечные признания», явки на «добровольные» допросы. Они же пытаются манипулировать и общественным мнением. Но опросы, исследования, личные встречи показывают, что мои позиции в области даже укрепились. Просто я никогда не делал ничего такого, за что бывает стыдно смотреть людям в глаза. Сегодня мое главное оружие -- откровенность. И еще надежда на торжество правосудия. Знаете, Рузвельт сказал: «Никто не должен быть выше закона, и никто не должен быть ниже закона». Надеюсь, что я не стану живым опровержением этого.