Президент России Владимир Путин подписал указ о совершенствовании системы государственного премирования. Теперь ученых и инженеров, писателей и художников будут награждать по-новому, которое, как водится, сильно напоминает не всеми забытое старое.

Немереную кучу государственных наград (наряду с собственно Государственными премиями у нас имеются премии президента, обычно присуждаемые за «общий вклад»; Государственными именуются Пушкинская премия, вручаемая поэтам, и премия имени Булата Окуджавы, радующая бардов) должны заменить всего шесть премий. Три -- за науку и технику, три -- за литературу и искусство. По 5 млн руб. каждая. Кроме того, появятся премии, вручаемые правительством РФ (примерно по 300 тыс. руб.), -- их будет около пятидесяти.

Модель четко отсылает к позднесоветскому опыту: с 1956 года, когда использовать прежнюю трехстепенную Сталинскую премию стало неловко, в СССР сосуществовали Ленинская премия и премия Государственная. Престиж их был несоизмерим. Конечно, и Ленинскую премию мог получить по-настоящему крупный художник, писатель, режиссер (с еще большей вероятностью -- артист, музыкант или ученый, работающий не в гуманитарной сфере), конечно, и при присуждении Госпремий ключевое значение имела благонадежность (желательно -- переходящая в сервильность) награждаемого лица (а потому и здесь хватало трехгрошовых лауреатов). Но все-таки шансы на «государыню» у приличного мастера были.

Были они и в ельцинскую эпоху, когда власть деньги в культуру вкладывала не шибко (какое-то время денежный эквивалент премии был просто смехотворным), а проблему имиджа передоверила тем, кого почитала экспертами, -- представителям либерального истеблишмента, из которых были сформированы (зачастую бестолково) соответствующие комиссии. Как эти шансы использовались, вопрос спорный. Кумовства, оглядок на старые заслуги, элементарной недоговороспособности хватало. Многое зависело от состава комиссий, точно отражающих состояние дел в том или ином творческом сообществе. Музыканты и деятели театра в какой-то мере сохранили общность профессиональных критериев -- там премии вручались большей частью «по уму». В литературе царил раздрай, отягощенный справедливым негодованием на «недоданность» советских времен и постыдным обнищанием писателей, которые хуже всех вписывались в рынок. Там и премии зачастую были соответствующими, бесящими не только те группы, что именуют себя «патриотическими» (характерна энергичная кампания против системы госпремирования, систематично ведущаяся нынешней «Литературной газетой»), или радикалов, почему-то называющихся постмодернистами, но и многих приверженцев либеральных ценностей, серьезно относящихся к современной русской литературе и считающих, что ее сегодняшний день не должен подменяться вчерашним.

Как будет обстоять дело теперь? Время покажет. Как водится, все решают кадры. Указ президента предполагает перетряску (насколько радикальную и осмысленную, узнаем позже) прежних «комиссий», преобразуемых в «советы». При "советах" надлежит функционировать комиссиям экспертным, работники которых будут трудиться за жалованье. Оно и прекрасно, но материальный стимул никогда не гарантировал беспристрастности (внимания к разумно понятым государственным интересам, то есть к творчеству действительно достойных художников). Экспертов у нас хватает, корыстолюбцев и групповых игроков в их среде -- тоже. Проблема в том, кто именно из них будет облечен государственным доверием, то есть доверием президентской администрации.

Дальше -- детали. Интересно, например, одни ли и те же группы будут ответственны за присуждение (виноват, «выдвижение на») премий Ленинских (виноват, Путинских; опять виноват, Президентских) и премий Государственных (виноват, Правительственных). Интересно, будут ли установлены для наград правительства квоты? Сколько из «примерно 50» наград уйдет ученым, а сколько -- художникам? Как эти «доли» распределятся по видам искусства и научным сферам? Под какую эгиду подпадут историки, философы, филологи, искусствоведы? Любопытно, конечно, но не слишком.

Потому что премиальная градация (социалистическая по генезису, капиталистическая по сути; 5 миллионов больше 300 тысяч в шесть раз -- и это впечатляет) предполагает (дай бог, чтобы бессознательно) унижение тех, кто олицетворяет честь нации. Стимулирует склоку и зависть. (Мало нам их в других премиальных сюжетах. Кроме прочего, можно предугадать, какая рубка начнется за экспертные -- тем паче, оплачиваемые -- места.) И подобно отретушированному михалковско-александровскому гимну обретает символическое значение.

Наверно, представители точных и естественных наук, где параметры качества куда строже, а роль коллектива (позволяющая превратить премию в грант, стимулирующий продолжение работы) куда выше, чем у художников и гуманитариев, отреагируют на реформу приязненнее, чем писатели, режиссеры, композиторы и живописцы. Наверно, те, кто почитал себя обиженным в минувшие годы, сочтут президентский указ обещанием компенсации. Наверно, вдохновители премиальной реформы произнесут надлежащее количество совсем не глупых слов о прежних несуразицах. Не наверно, а наверняка указ, содержащий поручения правительству и предполагающий реальное введение нового порядка лишь в 2005 году, обрастет по ходу дела «коррекциями», выражающими интересы разных политических и «культурных» сил. Но знак подан -- у нас снова есть Ленинские премии. Резонно будет, если первыми их лауреатами (в области литературы и искусства) станут Никита Михалков, Валерий Гергиев и Олег Табаков. Если кого-то из них вытеснит Юрий Бондарев, я не удивлюсь.