Через сутки после теракта в Илисхан-Юрте в Госдуму России был наконец внесен проект постановления об амнистии участникам боевых действий в Чечне. Глава комитета по законодательству Павел Крашенинников пообещал вчера, что палата уже на следующей неделе приступит к рассмотрению двух президентских проектов -- об объявлении амнистии и о порядке ее применения. «Президентский» статус документов означает, что приняты они будут скорее всего без лишних обсуждений.

Весной этого года президентская администрация определила общие приоритеты своей чеченской политики, и «широкая амнистия» значилась в первых строках. Приурочить ее решили к другому судьбоносному событию -- референдуму о конституции Чечни. Широта размаха в документе действительно ощущается. Амнистируют всех, кто совершал общественно опасные деяния на территории бывшей Чечено-Ингушетии в течение десяти лет, прошедших с августа 1993 года. Правда, при условии, что боевики выйдут из состава незаконных вооруженных формирований, прекратят сопротивление, а также сдадут оружие и военную технику. Крайний срок сдачи -- для ровного счета 00 часов 1 августа этого года. Получается, что ближайшие два месяца сепаратисты могут спокойно довоевывать.

Что именно боевикам собираются простить, в документе не сказано, зато сказано, чего прощать не будут. От заслуженной кары не смогут уйти убийцы, насильники, разбойники, похитители людей и другие особо закоренелые злоумышленники, у которых, по замечанию председателя парламентского комитета по безопасности Александра Гурова, «руки по локоть в крови». По отношению к тем, у кого руки в крови не по локоть, решено проявить гуманизм. Они могут сдаваться спокойно, гарантию безопасности им дал вчера лично и.о. президента Чечни Ахмад Кадыров.

Очевидно, над текстом постановлений депутатам все же придется поработать. По словам г-на Крашенинникова, амнистия распространяется не только на боевиков, но и на тех федеральных военнослужащих, которые, как известно, бесчинствовали и в первую, и во вторую чеченскую кампанию. Парламентарии могли бы прояснить, к примеру, предлагается ли амнистированным федералам также сдать технику и оружие к 1 августа. Но основная канва останется неизменной: так или иначе простить и вернуть к мирной жизни желательно как можно большее число людей.

Главное, чтобы амнистия при всей широте не осталась пустой формальностью. В эту войну амнистия уже объявлялась -- ее срок истек в мае 2000 года, но за несколько месяцев «из леса» вышли всего около полутора сотен боевиков. В сентябре 2001 года президент решил опробовать другой метод и отвел сепаратистам 72 часа на то, чтобы сдаться и сложить оружие, -- эффект вообще оказался близок к нулю. Правда, оперативная ситуация в тот момент была несколько иной -- объявлять законченной военную фазу борьбы с терроризмом можно было разве что в порядке злой шутки, а отряды сопротивления еще чувствовали себя солидной силой.

В этом году мирное строительство как будто пошло на лад -- в республике провели плебисцит, вот-вот назначат президентские выборы и даже обещают раздать жителям компенсации за разрушенное жилье. Но последние теракты, унесшие несколько десятков человеческих жизней, не вполне вписываются в эту картину: кто бы ни стоял за взрывами в Знаменском и Илисхан-Юрте, очевидно, что до мира в Чечне по-прежнему далеко. Нынешняя стабильность на поверку оказалась не такой уж надежной. У местных жителей, кажется, появляется эффект дежа вю: в прошлую войну уже были и свободные выборы, и амнистия, и разные компенсации. И закончилась она, кстати, тоже в августе -- после жесточайших боев в Грозном.

Кстати, многие чеченцы давно заметили, что затянувшийся кризис в их республике затухает и вспыхивает в ключевые моменты российского электорального цикла. И в том, что нынешнее примирение в Чечне будет записано в предвыборный актив действующей российской власти, они не видят ничего плохого. Главное, чтобы все эти мероприятия не остались только предвыборной афишей.