Еще два года назад, когда Шемякин только начинал ставить своего «Щелкунчика» в Мариинке, он сетовал, что всю гофмановскую историю невозможно втиснуть в рамки партитуры Чайковского, предназначавшейся лишь для повествования о девочке Маше и подаренной ей отважной зубастой кукле. Тогда и был задуман этот новый шаг -- композитору Сергею Слонимскому заказали музыку для «нулевого» акта спектакля, где должна была рассказываться история о том, как, собственно, герой в куклу превратился. Композитор музыку написал, и вот та же команда, что делала «Щелкунчика», -- дирижер Валерий Гергиев, художник, либреттист и режиссер Михаил Шемякин, хореограф Кирилл Симонов -- выпустила премьеру. Спектакль называется «Принцесса Пирлипат, или Наказанное благородство».

Наказано было благородство юного Дроссельмейера (приходящегося племянником тому самому Дроссельмейеру, что в привычном «Щелкунчике» подарил девочке куклу). Влюбленный в принцессу Пирлипат, он не отказался от нее даже после того, как девушку заколдовали крысы и она превратилась в страшилище с тыквоподобной головой. Крыс можно было понять: много лет они в этой сказке поддерживали добрососедские, равные отношения с людьми (у Гофмана вообще-то мыши, как и положено, жили под печкой), и королева Крысильда в сопровождении кардинала Крыселье наносила дружественные визиты родителям Пирлипат, королю и королеве. И вдруг все рухнуло в один миг: подарок, что принесла Крысильда, -- кукла-щелкунчик -- принцессе не понравился, да еще крысята утащили с кухни сосиски, по совокупности грехи крысиного племени потянули на указ о полном изничтожении оного. Наглые коты кинулись уничтожать мудрых и ни в чем не повинных крыс, вот они и отомстили, заколдовав принцессу. Но юный Дроссельмейер украл у них волшебный орех Кракатук и вернул девушке человеческие формы. За что поплатился сам, превратившись в уродливого Щелкунчика. А неблагодарная девушка посмеялась над ним и его бросила.

Тем, кто видел «Щелкунчика», нет надобности смотреть еще и «Пирлипат». С прибавлением 45 минут времени в спектакле ничего не изменилось. Музыка, конечно, не та: Сергей Слонимский, видимо, взглянув на эскизы, решил, что ему предлагается поучаствовать в капустнике, и собрал партитуру из цитат (когда звучит что-нибудь особенно знакомое по мобильным телефонам, в зале возникают одобрительные аплодисменты). Все остальное -- без перемен. Все так же Шемякин воюет с пространством, стараясь сузить его, заполнить собой, никому не оставить воздуха. Но если в «Щелкунчике» сцену заполняли столы, пушки и другие громоздкие сооружения, теперь задача решается проще -- нарисованная картинка спускается сверху и просто отсекает три четверти сцены, оставляя лишь полосу для передвижений героев. (То на картинке -- во все зеркало сцены -- шкаф с яйцами, то какой-то каменный кот, у которого изо рта свисает виселица с удавленной крысой.) Все так же в спектакле принципиально нарушен баланс красоты и уродства (что в балете -- традиционно прямая проекция баланса добра и зла). Особенно омерзительны родители Пирлипат (матушка -- кривляющийся трансвестит, отец -- собранный из подушек-толщинок шарик жира на ломких ножках; тут Шемякин попытался изобразить из себя Обри Бердслея; несчастного денди стошнило на небесах). Все так же герои суетятся на сцене, стараясь обозначить все происходящее в многословном либретто (от родин трансвестита -- принцесса Пирлипат вылупляется из огромного яйца Фаберже; оставим трактовки для психоаналитиков -- до шествия крыс на казнь с прописанным на заднике пейзажем с виселицами) и все так же хореография в этом сочинении играет 113-ю роль. Танцовщикам в спектакле делать нечего: не назовешь же танцем выход принцессы Пирлипат (Екатерины Кондауровой), в котором в окружении слуг-котов она демонстрирует свою ненадежную сущность кошачьими же движениями? Юному Дроссельмейеру (Андрей Меркурьев) сочинена одна вариация, а так он тоже все пешком ходит. Маленький, без оригинальных находок, дивертисмент женихов кажется просто глотком свежего воздуха в этом марширующем крысином царстве, пропахшем тухлым сыром (куски свисают со всех сторон).

Зачем все это было нужно Шемякину? Ну, распространение влияния. Тут жители города сдали на цветные металлы его памятник первостроителям Петербурга, а местные депутаты хотят убрать муравьиноголового царя Петра -- так хотя бы в театре присутствие застолбить. Зачем это нужно Гергиеву? Он, должно быть, жертва дружеских чувств. Некоторые люди так любят своих друзей, что не способны понять истинный масштаб их свершений, автоматически считая их равными себе. В этом не было бы ничего плохого -- если бы не сказывалось на театре. А зачем это Симонову? Тяжко же сочинителю танцев (аборигены уверяют -- талантливому) два года подряд быть мальчиком на побегушках. Но, быть может, судьба у него еще и выправится. Как у племянника Дроссельмейера: «В ранней молодости он, правда, изображал два Рождества кряду паяца, но это ничуточки не было заметно. Так искусно он был воспитан стараниями отца». (Гофман. «Щелкунчик и мышиный король»).