Этой осенью неоднократно вспоминали события десятилетней давности. Чаще всего в СМИ высказывались те, кто потерпел тогда поражение... Возникло ощущение того, что именно эти люди и им сочувствующие хотели бы сегодня добиться реванша. Сначала на телеэкране, страницах газет, а затем, кто знает, может быть, в реальной политике и экономике.

Главной целью такого контрнаступления, несомненно, стал бы пересмотр Конституции 1993 года. Чтобы оценить эту опасность, стоит еще раз вспомнить те события.

Атмосфера тех дней была буквально переполнена страстями. Весной 1993 года я поднялся на трибуну Верховного Совета. Моя задача состояла в том, чтобы объяснить депутатам, на что у нас в бюджете есть деньги, а на что их не хватит. Однако «народные депутаты» были так возбуждены, что стали кричать из зала: «Мы вас расстреливать будем». Похоже, они ожидали каких-то событий, которые предоставят им такую возможность.

Обстоятельства одной моей поездки вместе с тогдашним председателем Верховного Совета Русланом Хасбулатовым лишь подтверждают такие опасения. В начале 1993 года Хасбулатов отправился с официальным визитом сразу в несколько бывших советских республик.

Первая остановка была в Минске. Хасбулатова сопровождала группа его личных советников, в том числе и бывший советский генерал. От правительства в делегации были замминистра иностранных дел Лавров и я, замминистра финансов. Хасбулатов сразу же по прилете куда-то исчез вместе со своим ближайшим окружением. Никакие переговоры с делегацией Белоруссии не велись. Похоже, поездка была ширмой для чего-то более серьезного.

Потом всех сразу же повезли на аэродром, чтобы лететь на Украину. Таинственное поведение главы Верховного Совета прояснил тогдашний председатель Верховного Совета Белоруссии Станислав Шушкевич. В последнюю минуту он успел сказать мне: «Знаете ли вы, что Хасбулатов ездил на встречу с командированием Белорусского военного округа?» Мы об этом, разумеется, не знали, такая встреча не значилась и в программе визита.

Что же интересовало Хасбулатова в разговоре с военными? По словам белорусских коллег, разговор был предельно конкретным: сколько надо времени расквартированным в Белоруссии войскам, чтобы прийти в Москву; готовы ли российские войска выступить на защиту советской власти.

Генералы уклонились от ответа. Думаю, что после провала первого ГКЧП в августе 1991 года никто из них не хотел рисковать.

Добравшись до Киева, я передал весь этот разговор российскому послу на Украине. Не знаю, довели ли историю тайных переговоров до Бориса Ельцина. Судя по дальнейшим событиям, Ельцин был в курсе...

Какой же режим рассчитывали установить окружившие себя выходцами из советской бюрократии и «красными директорами» Хасбулатов и Руцкой? Анализ их экономических предпочтений дает достаточно ясный ответ: это был бы глубокий откат в реформах и демократии.

Какими идеями вдохновлялись сторонники Верховного Совета? На словах они одобряли идею приватизации, но предлагали модель, максимально удобную для «красных директоров». Сегодня многие ругают залоговую приватизацию. Но интересно, что схему залоговых аукционеров предложил первый заместитель Черномырдина Олег Сосковец, сам в прошлом директор крупного металлургического комбината. Нелишне напомнить, что в приватизации ЮКОСа активно поучаствовал Сергей Муравленко, назначенный в марте 1993 года руководителем АО «Нефтяная компания ЮКОС». В 1996 году он уже входил в список крупнейших предпринимателей России, занимая одиннадцатое место.

О чем это говорит? О том, что уже в конце 80-х -- начале 90-х годов директора использовали государственную собственность как свою. Считается, что первопроходцем в манипулировании финансовыми потоками был Борис Березовский. Да ничего подобного! Его на «АвтоВАЗе» еще и близко не было, а директорская верхушка уже вовсю «рулила» финансами на основе советского закона «О предприятии».

Популизм тогдашнего Верховного Совета толкал Россию к катастрофической гиперинфляции. Чего от меня требовало руководство ВС как от представителя Минфина? Денег. Еще денег. Очень много денег! Страна, между прочим, и без того с советского времени уже была затоплена пустыми деньгами, «деревянными», как говорил народ. Государство было настолько ослаблено, что даже налоги собирать не могло. Откуда же деньги? Тем не менее Банк России, руководимый в то время Виктором Геращенко, пошел навстречу Верховному Совету и провел «взаимозачет задолженности». В экономику хлынула новая волна «деревянных». В результате рост цен за год составил более 1000%. Многие в падении уровня жизни обвиняют Егора Гайдара. А ведь сбережения граждан обесценились не в ходе отпуска цен «по Гайдару», а в результате гиперинфляции и «взаимозачетов», реализованных Банком России.

Сегодня ряд экономистов и финансистов «левого толка» предлагают вернуться к практике госрегулирования внешней торговли и даже к госмонополии на вывоз сырья. Но ведь и это мы уже проходили. В тот период, когда министром внешней торговли был Сергей Глазьев, министерство активно занималось раздачей квот на вывоз сырьевых ресурсов. Вот когда огромные состояния возникали буквально по росчерку чиновничьего пера. Те, кто не утерял память, знают, что в Москве все считали это министерство крайне коррумпированным и неэффективным.

Гораздо позднее, в 1998--1999 годах, Геращенко предлагал все это возобновить. С этим он выступал на заседаниях правительства в период премьерства Примакова и Степашина. Вернуться не только к квотам, а аж к монополии государства на вывоз сырья. У кого закупит это сырье государственное внешнеторговое объединение, тот и разбогател. А значит, опять чиновник на коне гарцует и все решает за бизнесмена.

Логично, что в такой системе не было бы места для свободного валютного рынка. Банк России продавал бы валюту по решению министерства тем, кто был бы уполномочен закупать импортные товары.

В условиях высокой инфляции не могло бы быть и единого валютного курса рубля. Под руководством Геращенко уже в 1998 году Банк России запрашивал в МВФ, можно ли отказаться от присоединения к 3-й статье устава МВФ, то есть прекратить обязательство свободного обмена рубля на валюты других стран.

Конечно, реальная история России последних лет идет не по идеальному пути. И тем не менее этот путь ведет нас к более современному и цивилизованному обществу, чем тот, к которому толкал нас Верховный Совет в октябре 1993 года.

Если сегодня у нас есть историческая перспектива утвердить российскую демократию всерьез и надолго, обеспечить динамичное свободное экономическое развитие, то именно следуя основному закону -- Конституции 1993 года. Конституция декабря 1993 года стала главным результатом того острого столкновения. Демократия не была свергнута, она укрепилась -- вот что следует беречь и помнить.