Очередной московский градостроительный конфликт перешел в стадию позиционных боев: на территорию, закрепленную за Музеем имени Пушкина для его расширения, агрессивно наезжает стройка. С нарушением всех возможных норм и правил чрезвычайными темпами возводят бизнес-центр "Знаменка" -- «коммерческую составляющую единого инвестиционного проекта реконструкции Московской государственной картинной галереи народного художника СССР Александра Шилова». И закон, и мораль на стороне ГМИИ. Остановить захватчика могло бы множество инстанций, ибо нарушено все на свете: от правил застройки участка до отсутствия объекта в градостроительном плане, утвержденном в прошлом году. Не говоря уж о культуре: археологические раскопки, необходимые при любом строительстве в центре Москвы, тем более в охранной зоне Кремля, проведены не были, а проект здания, которому суждено украсить заповедный уголок города -- напротив Кремля, рядом с домом Пашкова -- вообще никто не видел!

Объявление войны, оно же предложение мирных переговоров, произошло 11 ноября на экстренной пресс-конференции. Все резкие и мягкие слова были сказаны, но взаимопонимание не достигнуто. И все же музей ждал, надеялся на вмешательство высших городских сил, полтора года назад разрешивших аналогичный конфликт на том же приблизительно месте мановением мэрской палочки, легко отодвинувшей стройку с чужих пяти соток. Увы, ни чудес, ни ответа на письмо с просьбой о личной встрече директора ГМИИ Ирины Антоновой с Юрием Лужковым музей не дождался. И приступил к действиям, пока не очень решительным. Заместитель директора Роман Пучков сообщил, что сотрудники музея начали вчера работу над обращением в суд совместно с юристами Министерства культуры, которому готовы предоставить честь вести эту тяжбу. В министерстве от комментариев отказываются. Но кто бы ни собрался судиться, уже сейчас ясно, что суд -- дело не только неприятное, но и долгое, а бурная стройка должна завершиться уже в следующем году.

На защиту общественную или вышестоящего начальства надежда слаба: президент ходит в Эрмитаж (на его территории никто и не думает посягать), а министр культуры не смог отстоять ни гостиницу «Москва», ни «Военторг». Впрочем, кто знает. Еще не все потеряно. Вдруг зайдет Путин в ГМИИ, как посетил недавно Третьяковку. Или Лужков обратит все же милостивый взгляд на неподведомственный ему, но все же московский и очень значительный музей. Или Швыдкой твердо защитит «своих» подопечных. Или охрана памятников займется наконец их охраной, а не поощрением новостроя среднего качества в центре древнего города. Или волшебник прилетит в голубом вертолете...

Но вероятнее всего, придется судиться, заранее понимая, что суд будет медленнее стройки. Судиться придется не с галереей Шилова, а с могущественной корпорацией «Тверская Финанс БВ». Ведь реконструкция шиловской галереи началась совсем не оттого, что созрела необходимость порадовать любителей искусств еще десятком-другим портретов великих людей нашего времени, ловко уравновешенных изображениями униженных и оскорбленных ветеранов и бомжей, вдобавок к уже представленным в приличных размеров музее-особняке. (Экспозиции Сурикова, Репина, Перова в Третьяковской галерее поменьше будут -- купец Третьяков расходовал собственные деньги и рачительно выбирал лучшее.) Ясно, что когда хозяин -- барин (он же автор), не сомневающийся в величии собственного таланта и потому действующий по принципу «чем больше картин увидит народ, тем лучше», расширение галереи неизбежно и не может быть ограничено ни размерами участка, ни существующими рядом памятниками. Но кроме резонов художника Шилова для строительства в самом центре Москвы должны же быть еще какие-то причины. Тем более что галерея расширилась совершенно незначительно, получила лишь 1800 новых квадратных метров. Инвестору же предназначено 26 тысяч драгоценных квадратов в самом центре Москвы. Хотя соотношение, согласно постановлению правительства Москвы, должно было быть совсем иным: 30% -- галерее, 70% -- инвестору. Возникает нехорошее подозрение, что вся реконструкция с добавлением нескольких залов затеяна для того, чтобы вписать в якобы заповедный центр города ненасытную «коммерческую составляющую» с многоярусными подземными гаражами, ради которой безжалостно сносят старую Москву.

Московских застройщиков давно уже не останавливают памятники архитектуры, они не тратят время на археологические исследования и прочие условности. Что может остановить силу, которая ликвидировала одну из самых красивых и величественных площадей Москвы -- Манежную (обманом -- до последнего уверяли, что новодельная фальшивая красота останется под землей), поставила против древних кремлевских стен лошадок и стариков с рыбками в стиле районного парка культуры, не оставила камня на камне от дивного памятника московского модерна -- универмага «Военторг», затеяло разрушение старой с последующим возведением новой гостиницы «Москва». А теперь вот готовится сносить полгорода в районе Тверской. Потому удивляет не покушение застройщика на чужую (к тому же заповедную территорию), а то, что на границе участка остановились. А расшвыривание археологических слоев в охранной зоне Кремля, отсутствие согласованного проекта лишь привычно шокирует и удивляет: отчего так решительно разрушают свой город власти, кому нужна эта геростратова слава?

Происходит весь этот кошмар не первый год и с более или менее молчаливого согласия культурной общественности. В том числе и многоуважаемых директоров высокоуважаемых музеев. И в первую очередь директора ГМИИ имени Пушкина Ирины Антоновой, чей общественный вес несомненен: Антонова -- долгожитель цеха и эталон отечественного музейного директора. Другие стараются быть лучше или хуже, жестче или мягче. Но никому не дано равняться с Великой дамой. Увы, но трепет, который вызывает Антонова, не дано было почувствовать сеятелям новой московской культуры. Ее голос не возвысился ни при сносе старых памятников, ни при строительстве новых зданий. Мечту основателя музея профессора Цветаева о музейном городке она вспомнила теперь, когда враг объявился у ее порога. А не в тот час, когда перед входом в ГМИИ началась реконструкция здания для другого великого художника земли русской, которому при жизни полагается музей, -- Ильи Глазунова. И шиловская галерея удостоилась внимания Антоновой лишь два года назад -- когда впервые заехала на ее территорию. Молчит и музейное сообщество. Каждый выживает в одиночку. Формирование и формулировка общих для музеев правил поведения в новой ситуации, даже не решение -- постановка проблем, не кажутся необходимыми. Незаметное существование, мелкие выставки, бурная коммерческая деятельность и полное отсутствие общественной позиции рано или поздно должны были обернуться против музеев. Начав жить с волками по их «коммерческим» правилам, приходится не просто выть, но и подчиняться главному в стае. Страшный путь.

В одной из новостных телепрограмм история эта подавалась как конфликт между «двумя крупными московскими музеями». Таким образом крупнейший исторический культурный феномен (ГМИИ) был комически уравнен с галереей Шилова. Личные музеи живых художников -- нонсенс, невиданный в мировой практике. Меж тем наши музеи такого рода не просто существуют на деньги налогоплательщика, но и включены в своеобразную городскую экономику. Они развиваются и реконструируются, захватывая все новые территории и здания. Признанные же лидеры отечественной культуры влачат скромное существование на государственные деньги и очень медленно строят новые здания, совершенно необходимые для хранения и представления произведений искусства. Но существуют те и другие как бы по одним правилам, причудливо смешивая достоинства-недостатки советской бюрократической и дико капиталистической систем.