"Свадьба соек" не "нормальный" мюзикл и не "нормальное" цирковое представление. Для первого бедновато оформление, плоховато со звуком, многовато фанеры (когда герои разговаривают и припевают, все идет вживую, стоит затянуть арию -- вот она, родная, ошкуренная и отшлифованная). Для второго не хватает привычного пафоса, "подачи", цирковые номера несутся в общем быстром темпе, даже похлопать артистам не успеваешь. И зверей на арене нет -- пудели давно проходят по ведомству мягкой игрушки. То есть разочарованы будут и те зрители, кто провел прошлый сезон в странствиях из "Собора Парижской богоматери" в "Чикаго", и те, кто ходит только в цирк. Но тот народ, что придет на представление не в ожидании современного мюзикла/цирка, а будет притянут ностальгическим воспоминанием о дивном фильме начала восьмидесятых, сделанном тогда ансамблем "Иверия", будет в восторге и отрекомендует всем друзьям.

Потому что "Свадьба соек", сочиненная Александром Басилая и Михаилом Таничем и поставленная Евгением Гинзбургом, ничуть не устарела, не увяла, не ссохлась. Да, композитор сделал новые аранжировки, но этого можно было и не делать. Энергия этой музыки все та же, и выходящие на арену нынешние московские двадцатилетки включаются в нее с тем же азартом, что их более взрослые грузинские предшественники. Именно музыка и скрепляет эту довольно сложную конструкцию, удерживает разнородные элементы в строгом порядке.

Историю о том, как молодой человек-сойка попросил Ворона быть сватом, а Ворон сначала попытался рассорить влюбленных, а потом просто украл невесту (впрочем, все закончилось хорошо), в Большом московском цирке на проспекте Вернадского играют на трех аренах подряд. Обычная арена с нарисованной зеленой лужайкой -- сцены счастливой встречи влюбленных. Ледовая арена -- клевета Ворона, охлаждение чувств, расставание. Водная арена -- печаль в разлуке, слезы, и радостный финал -- это уж просто потому, что монтировать-размонтировать бассейн слишком долго. Каждому "песенному" настроению, каждому душевному состоянию придуман "цирковой" двойник: в начале дуэту соек соответствует пара воздушных гимнастов, черные намерения Ворона иллюстрируют пассы "черного мага". (Отличный, кстати, номер: вот стоит этот самый фокусник, а вот сквозь него -- на уровне груди примерно -- продевают девушку. По-моему, это физически невозможно, но ведь я сама видела.) В общих сценах пиров и гуляний участвуют жонглеры и акробаты; по ледяной арене катается черно-белый кордебалет, а в бассейне синхронно поднимают ноги невесть откуда взявшиеся в лесу русалки.

Спецэффектов немного, разве что счесть таковым регулярное приземление владыки леса Орла. Откуда-то с верхотуры едет, покачиваясь, сиденье с приделанными к нему большими крыльями, на нем этот самый Орел и располагается; на фонограмме в этот момент треск вертолетного винта. Правда, в финале устраивают салют с натуральными ракетами -- но, сдается мне, это скоро отменят, потому что на генеральной репетиции одна ракета подожгла убранную под купол пустую клетку, и ее пришлось так аккуратненько спускать в фонтан, чтобы не приключилось никакой неприятности.

Но эта бедность не раздражает. Потому что, вовсе не стремясь нажимать именно на ностальгические клавиши нашей души (недаром сделана аранжировка), спектакль все же играет именно на них -- вот на этих воспоминаниях, что праздник -- это всегда с салютом и что "сто друзей иметь, конечно, лучше ста рублей". Но добавляет оттуда же, из уже предчувствующих что-то восьмидесятых: "Но иметь и то и это даже веселее".