Что такое настоящая Европа и где она кончается? В России, где тема цивилизационной принадлежности столетиями будоражит умы, такая постановка вопроса никого не удивит. Но в Швеции...

Швеция -- это вообще Европа? Это риторическое восклицание французской газеты Liberation на дружное шведское «нет» единой валюте (на референдуме в минувшее воскресенье. -- Ред.) вызывает у противников евро удовлетворение: правильно мы проголосовали. Эти строители супергосударства готовы всех, кто отказывается играть по их правилам, зачислить в азиаты! Намек на то, что настоящий европеец -- это не тот, кто живет в Старом Свете, а тот, кто пользуется евро, типичное высокомерие европейского начальства.

Когда в 1992-м датчане проголосовали против Маастрихтского договора о преобразовании сообщества в союз, это поставило на грань срыва осуществление всего европейского проекта. То же случилось в 2001-м, когда Ирландия отвергла договор Ниццы и заблокировала процесс расширения. В обоих случаях вся Европа бросалась убеждать непокорных, и вскоре строптивцы пересматривали взгляды.

Шведское «нет» формально ничего не меняет -- ЕС продолжает развиваться вглубь и вширь. Однако психологически нынешний результат очень важен. Он, без сомнения, повлияет на избирателей стран, которым в обозримом будущем тоже могут предложить высказаться об интеграции -- Дании и Великобритании (присоединение к евро) и Норвегии (членство в ЕС). Там просто побоятся вынести вопрос на всенародное обсуждение до тех пор, пока не прояснятся экономические и политические последствия отказа шведов.

Как отмечает британская Financial Times, еврозоне придется теперь демонстрировать блестящие успехи, чтобы убедить колеблющихся. Если евроэнтузиасты правы и Швеция действительно скатится на обочину динамично развивающейся Единой Европы, то у интеграторов появятся аргументы. Пока, однако, ситуация противоположная -- макроэкономические показатели вне зоны евро лучше, чем внутри.

Замаячило осуществление пророчества баронессы Тэтчер, которая считала вступление Великобритании в Евросоюз крупнейшей ошибкой. «Стиль функционирования Европейского Союза -- невероятная смесь авторитаризма, бюрократии и интервенционизма, с одной стороны, и соглашательства, отсутствия стимулов и неэффективности -- с другой» -- так «железная леди» характеризует главную организацию Старого Света. По мнению г-жи Тэтчер, для развития достаточно зоны свободной торговли, охватывающей всю Европу и не нуждающейся в наднациональных структурах. А еще лучше вообще переориентироваться на Североамериканскую зону свободной торговли (НАФТА), где царит истинный дух либерализма. В шведском «нет» британская Daily Telegraph уже разглядела предпосылку для этого -- страны, не вошедшие в зону евро, могут начать формирование альтернативного клуба, тесно сотрудничающего с США.

Так или иначе, процесс дифференциации Единой Европы, выделения в ней интеграционного ядра и периферии, ускорится. И если раньше под периферией понимали отстающие страны Восточной и Центральной Европы, которых тащит вперед западноевропейский локомотив, то «периферия» во главе со Швецией и Англией сама кого хочешь утащит.

Скажутся ли сдвиги внутри Евросоюза на России? Если трения будут нарастать, то да. Серьезные расхождения интересов между различными группами стран (север -- юг, ядро -- периферия, новые -- старые члены) могут заставить кого-то из них повернуться к Москве как к дополнительному козырю во внутренней борьбе. Программы Евросоюза Северное (инициаторы -- Швеция и Финляндия) и Восточное (инициатор -- Польша) измерения обращены как раз к России, под нее выбивают средства из фондов Брюсселя. С другой стороны, даже если Евросоюз ослабнет, погрузившись в многочисленные внутренние проблемы, он все равно останется на порядок мощнее России в экономическом плане, да и политической воли в том, что касается продвижения своих интересов вовне, ему не занимать. А значит, играть придется по его правилам, даже если в самом ЕС они не всех устраивают.