Наркоман-рецидивист Кристер Петтерссон, которого многие в Швеции до сих пор, даже после двух провалившихся судебных процессов, считают убийцей премьер-министра Улофа Пальме, утверждал на допросах, что восхищался погибшим лидером и даже повесил на стену его портрет. Возможно, шведская полиция, блистательно провалившая расследование смерти Пальме, еще выяснит, висел ли портрет главы МИДа Анны Линд дома у высокого парня в куртке цвета хаки, который вечером в среду нанес ей смертельные ранения. Но уже сейчас понятно: чем бы ни руководствовался преступник, главной его жертвой стало открытое общество, сохранить которое шведы пытались даже в условиях охватившего весь мир антитеррористического психоза.

Смерть Пальме ранней весной 1986 года стала страшным ударом по социал-демократической сказке о «государстве как народном доме». Улофа Пальме застрелили, когда он пешком возвращался домой из кинотеатра. С тех пор главу кабинета стали охранять -- это было революцией для страны, в которой всегда считалось, что политик не имеет права отличаться от любого гражданина. Когда во время дебатов середины 70-х Пальме не смог ответить на вопрос, сколько стоит литр молока, это вызвало скандал, едва не сваливший правительство.

Конечно, многие понимают, что старая добрая Швеция едва ли выживет в глобальном мире XXI века. Политика стремительно профессионализируется, решения давно уже принимают не народные избранники, а карьерные бюрократы. И хорошо еще, если в Стокгольме, ведь по мере углубления евроинтеграции все больше власти уходит в коридоры брюссельской номенклатуры.

Но именно Анна Линд олицетворяла собой ту самую идиллию прежних времен: блестящую карьеру в социал-демократической партии она сочетала с ролью примерной жены и матери двух детей. Каждый день, покончив с государственными делами, госпожа министр садилась в поезд и отправлялась домой, в провинциальный Нючепинг, а по субботам ходила на рынок за продуктами. В фешенебельном стокгольмском универмаге NK, где ее смертельно ранили, Анна вместе с подругой примеряла костюмчик -- на решающих теледебатах о присоединении Швеции к зоне евро хотелось блеснуть обновкой.

Когда пять лет назад Анну Линд бросили на МИД, мои шведские знакомые высказывались скептически: госпожа министр, занимавшаяся до той поры внутренними делами, мол, «не в курсе». Однако с именем Анны Линд связан звездный час не только шведской, но и единой европейской внешней политики. В пору шведского председательства в 2001 году Евросоюз активно участвовал в разрешении конфликта в Македонии, и успех, достигнутый там, остается главным достижением ЕС в сфере коллективной дипломатии. Анна Линд сыграла в этом ключевую роль.

Повлияет ли смерть министра на исход референдума, в котором до злосчастной среды безоговорочно лидировали противники евро? Традиционно во время кризисов шведы сплачивались вокруг правительства, возможно, это сработает вновь. С другой стороны, вопрос принятия или непринятия общей валюты настолько серьезен, что руководствоваться сиюминутными эмоциями просто опасно.

Зато очевидно другое: смерть Анны Линд заставит по-новому взглянуть на безопасность. Спецслужбы разводят руками, признавая, что упустили преступника, и не имеют пока никаких версий. На полицию обрушивается резкая критика. Слышны разговоры о том, что всю систему правоохранительных органов нужно реорганизовать, а контрразведку СЭПО, возможно, просто распустить и создать не ее основе нечто новое. Не исключено, что убийство Анны Линд не имеет отношения к политике, преступник -- психопат или банальный грабитель, не сумевший чисто «подрезать» сумку у дамочки и запаниковавший, что его схватят (полиция изначально не исключала и такого). Мотив уже не важен. Как отметила во вчерашнем комментарии ведущая стокгольмская газета Dagens Nyheter, Швеция теряет прежний образ, становясь все больше похожей на другие страны. Те, в которых политики отгорожены от своих избирателей плотной стеной телохранителей, а интересы безопасности все чаще оказываются важнее интересов демократии.