Беседа депутата Государственной думы Валерия ГАЛЬЧЕНКО (группа «Народный депутат») с политологом, востоковедом, доктором наук Алексеем КИВОЙ.

Валерий Гальченко: -- В сентябре 1945 года правительство Японии подписало Акт о безоговорочной капитуляции. И для Страны восходящего солнца это не просто окончание второй мировой войны. Это начало новой жизни и новой истории японского народа. Страна, первая и единственная в мире познавшая ядерные бомбардировки, понесшая огромные людские потери и разрушения, не только поразительно быстро преодолела последствия войны, но и совершила поистине экономическую и научно-техническую революцию. Алексей Васильевич, что, по вашему мнению, обеспечило этой стране такой потрясающий успех?

Алексей Кива: -- На первое место я бы поставил вот что: разгромленная, пережившая ядерный холокост страна, оккупированная американскими войсками, тем не менее жила своим умом. И это помогло ей довольно быстро найти тот путь, который и привел к успеху. Американцы пытались навязать Японии собственную модель развития. Это ставка на индивидуализм, на жесткую конкуренцию, соперничество, на необходимость иметь резервную рабочую силу (безработица), невмешательство государства в экономический процесс и т.д.

Но Япония -- это страна с сильными коллективистскими традициями и традициями патернализма. Японскому обществу присущи солидарность, взаимопомощь, забота о ближнем. По существу, Япония -- это страна корпоративных отношений. Если бы она пошла по предлагаемому американцами пути, ей пришлось бы начинать с разрушения веками складывавшихся межличностных отношений, обычаев, нравов и самой культуры. Что означало бы разрыв страны с жизнью предыдущих поколений, нарушение преемственности в историческом развитии. Она бы больше потеряла, чем приобрела.

В.Г: -- Но ведь рынок -- это конкуренция, стало быть, борьба, в которой обязательно кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. И чтобы добиться такого высокого качества товаров, как японские, нужна особо жесткая конкуренция. По опыту советских времен знаем, к чему ведет отсутствие конкуренции.

А.К: -- Японцы эту проблему решили по-своему, к слову сказать, используя и наш, точнее, советский опыт. Они стали работать по плану (только не директивному, а индикативному) и как одна семья. «Они» -- это предприниматели, рабочие (работники) и государство. Каждый брал свою долю ответственности. Предприниматели предоставляли своим рабочим пожизненный наем. По мере роста производительности труда повышали их заработки и улучшали условия труда. Причем настолько существенно, что рабочий с большим стажем получал в три-четыре раза больше, чем новичок.

Рабочие обязывались высококачественно трудиться и постоянно совершенствовать свое мастерство. В чем были и сами кровно заинтересованы. Процесс повышения квалификации стал непрерывным. Была организована целая система строжайшей проверки качества продукции. На этой основе вырос корпоративный патриотизм, который всячески поощрялся. Гордость работников за свою фирму стала визитной карточкой японской экономической модели. Все это практически исключило текучку рабочей силы.

Государство взяло на себя функцию создавать для японских производителей максимально благоприятные условия для продвижения их продукции на мировой рынок, постоянно и основательно вело изучение мировой конъюнктуры. На основе этого давало свои рекомендации отечественным производителям. Вводило разного рода льготы и поощрения для экспортеров. Проводило благоприятную для них таможенную политику. Не говоря уже о том, что оно с неимоверным упорством защищало своих товаропроизводителей и как зеницу ока оберегало свой внутренний рынок не только от недобросовестной конкуренции, но и той, которая могла негативно сказаться на развитии того или иного сектора отечественной экономики. В частности, сельского хозяйства. Я помню, с каким упорством Вашингтон добивался от Японии снятия преград на ввоз американского риса, но так ничего и не добился. Это при том, что для Японии США -- важнейший торговый партнер, с которым к тому же она имела огромный перевес экспорта над импортом.

Именно благодаря глубоко продуманной государственной промышленной политике Япония превратилась в страну высокотехнологичного производства. И едва ли не ключевую роль в этом сыграло министерство торговли и экономического развития. Похожее на то, которое у нас возглавляет Герман Греф, только, прошу прощения, как небо от земли отличается от него по уровню профессионализма госчиновников и их служения интересам своей страны. А что касается конкуренции, то внутри страны она скорее напоминает соревнование, а жесткая конкуренция вынесена вовне -- с зарубежными конкурентами. В целом вся страна вела себя как единая команда.

В.Г: -- А партийная борьба, забастовочное движение? Страна-то демократическая.

А.К: -- И это было, но как в большой семье. Партии по каким-то вопросам остро спорили и даже переругивались, а по жизненно важным для нации действовали сообща. Профсоюзы проводили шумные так называемые весенне-осенние наступления, но при этом их требования уже заранее были согласованы. И в парламенте порой шли острые баталии, возникали даже потасовки. Но и тут было немало потешного. Ибо правительство прежде, чем выносить на суд депутатов принципиальные вопросы, стремилось достичь консенсуса по ним со всеми заинтересованными сторонами.

В.Г: -- Отличия между японцами и нами очевидны, но я вижу и немало общего. И это общее, как мне думается, вытекает из общины. Ведь процесс индустриализации и урбанизации в обеих странах начался гораздо позже, чем в Европе. Но даже переезжая в города, люди еще долго тяготеют к сохранению прежнего образа жизни. Традиционные ценности имеют тенденцию вплетаться в ткань социальных мотиваций, поведенческих отношений, политической культуры. Это хорошо видно на примере и народов нашей страны. Наши радикал-либералы взяли ориентир на чуждую нашим коллективистским традициям американскую экономическую модель и провалили реформы. Бездумное подражательство еще никому пользу не приносило.

Японцы взяли правильный ориентир и не только выиграли сами, но и помогли другим. Насколько я знаю, под влиянием японской модели формировались модели развития Южной Кореи, Малайзии, Таиланда, некоторых других стран, а затем и Китая. Высокая эффективность японской модели стала возможной, как мне думается, и потому, что власти никогда не забывали об интересах народа, бережно относились к национальной культуре, традициям и пр., хорошо понимали, какую огромную роль в развитии играют духовность и нравственность.

Этой линии и нам надо было бы придерживаться. Ведь на деле у нас в повседневном быту, в духовной жизни и культуре много осталось от общинного коллективизма. Не помешали бы нам и индикативные планы развития, и контракт между предпринимателями, работниками и государством. Это не только дало бы мощный импульс экономическому росту, но и улучшило бы материальное и социальное положение наших работников, избавило бы многих из них от того произвола, который часто чинят по отношению к ним работодатели. При том, что деятельности профсоюзов по защите интересов и прав трудящихся мы не чувствуем, а коллективные договоры нередко превращаются в пустые бумажки.

Кстати сказать, я не раз слышал о том, что Япония не может быть для нас примером. Японцы, дескать, это особая нация, очень трудолюбивая, дисциплинированная, законопослушная и пр. А малазийцы, таиландцы? Успех там, где реализуется оптимальная модель развития, соблюдается социальная справедливость, а в стране царит порядок.

А.К: -- О том, что у нас много общего с японцами, свидетельствует и большой взаимный интерес к культуре друг друга. В Японии, например, чрезвычайно популярна русская литература, музыка, театр и т.д. Но есть еще один фактор, сближающий две страны. Это, так сказать, энергия компенсации. Потерпев поражение в войне, Япония потеряла себя как великая военная держава, но компенсировала это потрясающими достижениями в сфере мирной жизни. Мы тоже понесли большие потери, перестав быть второй в мире сверхдержавой. И компенсации этих потерь непременно суждено состояться в каком-то будущем.

В.Г: -- В последние годы Япония резко сбавила темпы роста, почему?

А.К: -- Устала, как устает бегун на длинные дистанции. Устала ведь и Германия -- родина «экономического чуда». Сейчас идет накапливание сил для новой фазы развития.