Более чем через месяц после продажи государственных 74,95% акций «Славнефти» альянсу «Сибнефти» и ТНК за 1,86 млрд долл. итогами аукциона заинтересовались сенаторы, входящие в комиссию по взаимодействию со Счетной палатой. Вчера они рассмотрели вопрос «об определении начальной цены продажи «Славнефти». Основной темой дискуссии было выяснение, почему никто не прислушался к мнению ведомства Сергея Степашина, которое предлагало установить стартовую цену не 1,7 млрд долл., а 2,5 млрд, и в результате госпакет «Славнефти» якобы можно было продать за 3,1 миллиарда.

Сенаторы пытались выяснить у приглашенного на комиссию первого зампреда Российского фонда федерального имущества (РФФИ) Кирилла Томащука, отчего же торги начались с 1,7 млрд долл. Из объяснений г-на Томащука следовало, что цену определили риски, с которыми должен был столкнуться покупатель. Во-первых, победителю аукциона, возможно, пришлось бы выкупать акции у остальных акционеров «Славнефти» по «аукционной» цене. А во-вторых, нельзя было исключать возможность потери контроля над основными активами «Славнефти» -- «Славнефть-Мегионнефтегазом» (добывающая «дочка») и «Слафнефть-Ярославнефтеоргсинтезом» (перерабатывающая «дочка»), где материнской компании принадлежит 45,53% и 30,09% от уставного капитала соответственно. При этом в совете директоров предприятий «Славнефть» имеет большинство голосов. Однако в случае если компании заканчивают год с убытком, то привилегированные акции становятся голосующими, и в этом случае расстановка сил меняется не в пользу «Славнефти». По словам г-на Томащука, цена, предложенная Счетной палатой, не учитывает эти риски, а потому сильно завышена.

Однако речь представителя РФФИ не произвела впечатления на сенаторов. Представитель Северной Осетии Валерий Кадохов продолжал грозно вопрошать: «Где выгода государства от этой продажи?» И не дождавшись ответа, тут же заключил: «Это беспрецедентный сговор против государства! Шутка ли, потеряли 1 млрд, и никто не виноват!»

Ответное замечание г-на Томащука, что времени на предпродажную подготовку было не много и на момент продажи компании цена представляется весьма разумной, тоже не убедило сенаторов. Тем более что к дискуссии подключился представитель Счетной палаты -- и.о. начальника инспекции постприватизационного надзора Владимир Рябикин. Он заявил, что в последнее время, несмотря на высокие цены на нефть, экономические показатели компании неуклонно снижались. В частности, за последние полгода ее долги выросли на 30%, до 49 млрд долларов.

После этой ремарки сенаторы задались уже другим вопросом: а зачем вообще понадобилось продавать «Славнефть» именно сейчас. «Что значит, в бюджете не хватало средств? Только что Центробанк с гордостью отчитался, что у него в запасе 50 млрд долл., ну, было бы 48 млрд», -- кипятился представитель Волгоградской областной думы Александр Голованчиков.

В свою очередь зампред комиссии, сенатор от Красноярского края Вячеслав Новиков выяснял другие вопросы. Например, почему при оценках компании от 1,7 до 3,1 млрд долл. взяли минимальную сумму. «То обстоятельство, что присутствовали риски, -- это не аргумент, -- заявил он. -- При этом до сих пор открытым остается вопрос, почему ушли китайцы (государственная China National Petroleum Corporation за день до аукциона отказалась в нем участвовать. -- Ред.), предлагавшие большую сумму?» -- сказал он и тут же осекся, добавив, что выступает «конечно, не за то, чтобы продавать китайцам».

Последнее слово взял г-н Кадохов, по-прежнему настроенный весьма агрессивно. Он посчитал необходимым осудить такую практику приватизации и обратиться почему-то к прокурору Республики Северная Осетия. Правда, потом поправился -- в Генеральную прокуратуру. «Порядка не будет, пока одна-две головы на плаху не лягут», -- заключил он.

Однако остальные сенаторы были настроены не столь кровожадно и в конце заседания приняли безобидное решение заслушать в рамках «правительственного часа» объяснения представителей кабинета министров по вопросам продажи «Славнефти», а заодно, выяснить, как правительство само оценивает итоги сделки. Впрочем, первые лица государства уже высказывали свою позицию на этот счет: их оценка сводилась к фразе «продавец всегда хочет продать подороже, а покупатель купить подешевле», в результате же и получается рыночная цена.