Не избалованной в отношении хорошей музыки летней Москве в минувший четверг выпало почти сказочное счастье в виде единственного концерта Венского филармонического оркестра -- за что, как ни парадоксально, нужно было благодарить Петербург, в честь 300-летия которого Валерий Гергиев зазвал в обе столицы легендарных музыкантов. По существу, сам факт концерта лучшего оркестра мира можно было счесть выдающимся и ограничиться справедливой похвалой первого маэстро Государства Российского; однако безупречность предстоящего события была подвергнута сомнению в связи с весьма необычным выбором программы. Маэстро Гергиев и венские филармоники выбрали для своего российского мини-турне двух композиторов, которые при нормальных условиях вряд ли когда-нибудь оказались бы соседями -- Иоганна Штрауса (скромное ассорти вальсов и полек) и Чайковского (Шестая симфония). Точнее говоря, балетные сюиты Чайковского вполне импонировали бы венским миниатюрам «короля вальсов», но выбор последнего и одного из трагичных опусов композитора многих поставил в тупик. Оба автора оказались в оппозиции друг к другу: более того, такая расстановка сил обещала негласное единоборство между дирижером, признанным интерпретатором именно Шестой симфонии, и оркестром, которому нет равных в исполнении штраусовских миниатюр.

Посла того как в финале вечера смолкли последние звуки «Патетической», стало ясно, что поединок закончился ничьей. Каждая из сторон сохранила свои преимущества. Вышедшие на сцену музыканты, каждый из которых был облачен в роскошный фрак, принесли с собою ощущение совершенно другой жизни, беззаботной и пьянящей, как хорошее шампанское: слушая Штрауса в оригинальной венской версии, можно было легко себе вообразить просторный бальный зал и скользящие по блестящему паркету пары. В этом репертуаре, фактически запатентованном венцами благодаря их знаменитым новогодним концертам, им не суждено, вероятно, когда-либо обрести достойных соперников -- избегая всякой приторности и кича, они мчались, подгоняемые ритмами вальсов и полек, столь изящно и непринужденно, что невольно возникала мысль, что дирижер им в общем-то и не нужен. Не то чтобы Гергиев чувствовал себя чужим на этом празднике жизни -- просто он мудро полагался на многолетний опыт музыкантов, будучи в авангарде этой танцевальной процессии, но совершенно не претендуя на то, чтобы как-то по-новому вычерчивать их хореографический контур. Даже после этого любопытного опыта в «легком жанре» Гергиева трудно будет представить в роли веселого кутилы на венском новогоднем концерте, однако то, с какой легкостью он, предпочитающий быть лидером везде и во всем, принял правила чужой игры, достойно искреннего восхищения.

В Чайковском расстановка сил изменилась и не только потому, что здесь Гергиев вышел на первый план. Оркестру, наконец, выпала долгожданная возможность показать то, за что его называют первым из первых во всем мире, -- свою культуру звука. Венцы не разочаровали, хотя утверждения завсегдатаев их концертов о том, что духовые в этом легендарном ансамбле уступают струнным, оказались абсолютной правдой. Ощущения от игры струнников действительно трудно адекватно воспроизвести в словах -- когда от одного пиццикато контрабасов по залу проходит электрический разряд, а от лиричной темы Вальса в «Патетической» немного кружится голова. Венцы культивируют звук кристальной чистоты и благородства, окутывающий со всех сторон и полностью подчиняющий себе, что весьма кстати пришлось в лирических эпизодах симфонии. Когда же обжигающая гергиевская энергия начинает «выкипать», то они отдают залу тутти такой мощи, что кажется, что тебя сносит звуковой волной. Именно эта избыточность, при которой полностью прозвучена каждая секунда музыкального сюжета, способна была в две минуты положить на лопатки любого. В первой части и трагическом финале-эпитафии темные краски были предельно сгущены, тем более ослепительным вышел бравурный Вальс-скерцо, после которого зал непроизвольно зашелся в овациях.

Наверное, тем, кто ожидал какой-то принципиально новой концепции этого хрестоматийного опуса, и пришлось остаться не до конца удовлетворенными -- на сей раз Гергиев просто демонстрировал силу и профессиональный блеск своих подопечных, что и стало главным подарком публике. Ибо следующего раза, когда Большой зал Консерватории до краев наполнит уникальный венский звук, придется ждать еще очень долго.