Тринадцать -- число особенное уже потому, что мало кто относится к нему нейтрально. Одни верят в его недобрую силу, другие, напротив, утверждают, что число это приносит удачу. Чем оно обернется для российского фестиваля в Сочи, который сделал его своей эмблемой?

Объемные цифры XIII на сцене Зимнего театра служили экраном для кинопроекции на церемонии открытия, прошедшей 2 июня. Для ее режиссера Леонида Колосова они обозначали рубеж, то есть давали возможность позиционировать очередной фестиваль как особенный, итоговый. И в связи с этим придумать сложный, со сквозным сюжетом спектакль вместо обычного шоу с репризами ведущих и концертными номерами.

Для сочинского климата число поначалу казалось несчастливым: майская жара и сушь сменилась ливневыми дождями и прохладой, что для мероприятий на открытом воздухе почти губительно. Гигантский экран на площади накануне открытия светился, но и самых стойких зрителей ливнем смыло. Зато в день открытия с утра светило солнце, и небо было безоблачным -- как раз для шествия по звездной дорожке.

Для председателя жюри основного конкурса Глеба Панфилова число 13 привлекательно -- именно 13-й по счету «Кинотавр» стал для него первым. А вот для директора программ «Кинотавра» Ирины Рубановой это число, кажется, не слишком доброе. В этом году снято как никогда много фильмов, больше пятидесяти. Было решено помимо основного и дебютного конкурсов сделать еще и зрительский, из жанровых картин. В основной отобрано 13 фильмов -- если и не все из тех, какие хотелось (надеялись на картины Кончаловского и Лунгина, но их не взяли в Канн, а «светить» фильм до «больших» западных фестивалей в Сочи владельцы прав считают неразумным), то по крайней мере довольно много «обещающих». Однако буквально за две недели, когда каталог уже был сверстан, продюсерская компания «Слово» отозвала свои фильмы. Объяснения, по словам Рубановой, были довольно сумбурными: то говорилось, что стратегия проката изменилась, то жаловались на недоброжелательное отношение журналистов к фестивальной программе... Конечно, создателям картин хочется призов, обидно, если детище не замечают, -- во всем мире идут интриги вокруг наград. Но в нашем небольшом кинематографе отношения настолько «неформальны», что никто не стесняется требовать (и получать) гарантии на премии и заранее рассчитывать свои шансы, исходя не из качества продукции, а из «расклада». В результате в конкурсе нет ряда интересных (или по крайней мере новых) фильмов, что могли бы повысить градус соревнования. Зато на освободившееся место из конкурса зрительских картин поднялось несколько фильмов, которым лучше было бы этого не делать. 1 июня, в День защиты детей, уже показали две детские картины. Про «Спартака и Калашникова» наша газета уже писала, эта дебютная работа режиссера Андрея Прошкина вполне симпатична. Но «Повелитель луж», оказавшийся волею судеб в основном конкурсе, не может вообще рассчитывать на чье-нибудь внимание. Детей от него, впрочем, защитить очень хотелось.

В этой картине, якобы постановочной и костюмной, а на самом деле во всех смыслах убогой, два юнги, юный компьютерный гений и их подружка бегают по странному плавучему сооружению и борются со злодеями с иностранными именами, похожими на героев малобюджетных телевизионных шоу. Злодеи завлекают детей в компьютерные сети и спаивают отравляющими напитками. Помогает же детям шкипер, изъясняющийся старинным русским языком и воплощающий, видимо, былую славу отечественного флота.

Тем не менее эта картина принимает участие в «Кинотавре», получая все положенное -- фотографию в каталоге, анонсы, пресс-конференцию. Тут-то и начинаешь понимать капризничающих продюсеров -- тоже ведь вправе выбирать себе компанию... Если честь участия в конкурсе девальвируется, то, понятно, только в призах и дело. Как нарочно, в последние дни фильм Валерия Рубинчика (в 1979 году снявшего первый советский триллер «Дикая охота короля Стаха») «Кино про кино» продюсеры разрешили отдать фестивалю. Так что картин в конкурсе все-таки получилось четырнадцать.

Изменение конъюнктуры в мире кинобизнеса, похоже, не пошло на пользу фестивалю, и число «тринадцать» тут ни при чем. «Кинотавр» перестает быть единственной площадкой для отечественного кино, но он еще и совсем не влияет на прокат.

И тут Марк Рудинштейн делает новый ход. Он обращается в Министерство культуры с просьбой усыновить его чадо, обеспечив ему государственный статус. С фестивалем, хозяин которого достаточно могуч, чтобы обеспечить фильмам финансовую поддержку, продюсеры будут разговаривать по-другому, особенно с этого года, с которого отменены налоговые льготы для кино.

Официально решение вроде не принято, но на церемонию открытия приехал Михаил Швыдкой, что многими было прочитано как склонность к согласию. Министр сообщил газете «Время новостей», что скорее всего следующий «Кинотавр» станет государственным, тем более что денег на него надо в два с половиной раза меньше, чем требует Московский международный, а толк от него явно есть -- по крайней мере это пока единственное место для полноценного общения российских кинематографистов.

Если итогом тринадцатого «Кинотавра» будет переход веселого детища ранней перестройки под казенную крышу, значит ли сие, что частная инициатива на ниве культуры потерпела крах? И как это трактовать в плане мистическом? Что все-таки принесло «Кинотавру» число «тринадцать» -- удачу или несчастье?