Новый роман Бориса Акунина «Внеклассное чтение» -- продолжение романа «Алтын-толобас», и, следовательно, третьей книжной серии: про потомков-предков Эраста Фандорина. Сплетен он из двух сюжетных линий: в одной на помощь любимцу Екатерины II вундеркинду Мите приходит Данила Фондорин, в другой сиротку Миру в кровавых новорусских разборках спасает Ник Фандорин. Более двух веков отделяет их, но при желании можно проследить, как один отражается в другом, для чего обе линии даны вперемежку.

Первые романы про Эраста Фандорина сделали Бориса Акунина писателем модным -- книжки в черно-белых обложках продвинутая молодежь читала наряду с Милорадом Павичем и Владимиром Сорокиным. Время все расставило по местам -- Сорокин остался модным, а Акунин сделался популярным. На последней странице его нового романа стоит: тираж 300 тысяч. Значит, прочтут роман как минимум под миллион человек. Цифры эти совершенно не сопоставимы с числом читателей модных книг, за что первая цена автором уже заплачена: среди той аудитории, что ориентирована на интеллектуальные и художественные новации, читать Акунина больше как бы и не принято.

Что же касается нового контекста, в который теперь приходится вписывать все три серии, рожденные пером Акунина, то, к сожалению, в самой когда-то читающей стране массовая литература отличается особенно низким уровнем. Большинство высокотиражных произведений, написанных для вполне благородной цели -- развлечения сограждан, изготовлено не просто плохо, а очень плохо. Поскольку развлекательная литература проходит по разряду ремесла, а не искусства, а ремесло в нашей стране в отличие от богоданного вдохновения не слишком уважают. Оттого и Бориса Акунина с его грамотно написанными текстами и рационально выстроенными композициями так старательно выпихивают наверх, в Большую литературу. В массовой, дескать, у нас одна халтура. Хотя это уже и не совсем правда. Графомании еще очень много, но книги Марининой, Дашковой, Донцовой на досуге читать все-таки можно. Что многие и делают. Легкое чтиво (по аналогии с легкой музыкой -- easy listening) как раз тот ряд, в котором имеет смысл рассматривать книги Акунина. Сам он об этом не раз говорил, но его не очень слушают, мол, автор скромничает, а на самом деле хочется ему быть «настоящим писателем». Я-то думаю, что просто успешным сочинителем раскупаемых книг, за которые самому не стыдно.

А зачем тогда, спросят меня, в книгах у Акунина столько цитат и реминисценций? Разве не для того, чтобы занять и порадовать просвещенную публику, сыграть с ней в постмодернистскую игру «поменяй смысл» и, таким образом, усидеть на двух стульях? На мой взгляд, это просто единственный строительный материал, из которого растут его сочинения. Если признать, что в основе массовой литературы, как в основе массовой застройки, лежит не индивидуальное решение, а некий типовой проект, то качество сооружений оказывается зависимым от материала и добротности соединений. Лучших кирпичей, чем сюжеты и типажи классической литературы, найти трудно: они уже освоены, проверены временем, адаптированы к массовому сознанию и в то же время объективно хороши. Остается соединить их наиболее увлекательным способом. Пока Акунин погружает своих героев во времена, описанные малыми или большими классиками, он, и вслед за ним читатель, чувствует себя вольготно. Хуже, когда речь заходит о днях сегодняшних. Тут классическая литература -- помощник плохой, и действие странным образом начинает напоминать то ли современный бульварный роман, то ли пародию на него -- все эти косметические клиники, заклятые друзья-враги, погони на джипах как будто уже встречались в романах Донцовой-Дашковой. Что, в сущности, вроде бы не так плохо, но и не столь же изящно, как игра с Конан Дойлем, Лесковым или Гиляровским.

Отсутствие высококлассных лекал, по которым можно кроить качественные современные произведения, -- беда культуры, в которой массовое от авторского отделено слишком резко. Печальная неразборчивость массовой аудитории и ее девственная неразвитость в области искусства приводят к соблазну, избегнуть которого очень трудно сочинителю «легкого чтения», -- тяге к публицистике. Причем на любом уровне -- от надутых Доценко и Деревянко до легкомысленной еще недавно Донцовой. Автор может не научиться писать внятно, но уже намерен влиять на свою многочисленную аудиторию, объясняя ей основные принципы жизни. Авторы-мужчины чаще склонны растолковывать основы государственного устройства, авторы-женщины в основном ограничиваются психологическими этюдами, рассказывая о житейских коллизиях, и не, как учили в школе, «посредством художественных образов», а напрямую.

И Акунин не избежал общей участи. В его новом романе «Внеклассное чтение» особенно часто попадаются вставные сентенции в духе романов эпохи Просвещения: то о сути масонства, то о природе зла... Но во-первых, их популяризаторский пафос не кажется мне вовсе бессмысленным, во-вторых, автор черпает эти, согласна, знакомые концепции непосредственно из истории мировой культуры, а не из глянцевых журналов или телевизионных передач, как в худших российских образцах жанра.

Но главное, они составляют единое целое со всей системой романа -- с его героями, его пафосом, его моралью, наконец. И вот эта мировоззренческая последовательность для массовой литературы мне кажется самым большим достоинством. Кроме того, исторический пессимизм в соединении с гуманистическим пафосом у Бориса Акунина мне чрезвычайно симпатичен, а любимая его идея о приоритете собственного достоинства и личной чести при любой конъюнктуре кажется весьма своевременной. Тем более что подается она в привлекательной упаковке. И если нравоучение -- это элемент, обязательно присутствующий в каждой книжке с лотка, то, возможно, его наличие -- реальная общественная потребность? Похоже, что подлость нашего времени в том и состоит, что из всех функций искусства, о которых нам рассказывала марксистско-ленинская философия, всерьез сейчас востребована одна -- развлекательная. И Акунин выступает в роли опытного учителя: вроде и материал всеми усвоен, и не скучно. Так что напрасно его называют стилизатором, он -- популяризатор, и чем больше будет его аудитория, тем, с моей точки зрения, лучше будет всем нам. Если верить в пользу просвещения, конечно, а я -- верю.

Лично у меня есть только одна претензия к Борису Акунину -- слишком коротко он пишет свои романы: прочитал за день и все. Я же люблю погрузиться в похождения героев всерьез и надолго, и это единственная причина, по которой предпочитаю брать с собой на отдых многостраничные тома Дюма, Филдинга или Диккенса. Боюсь только, что ни среди массовой, ни среди продвинутой публики у меня не найдется достаточного количества единомышленников.