Младшей дочери американского банкира Дункана, обещавшего вкладчикам вдвое большую, чем конкуренты, прибыль и сбежавшего от пустой кассы, полиции, жены и четырех детей, сегодня исполнилось бы 125 лет. Из-за побега отца, случившегося, когда ей было пять месяцев от роду, Айседора не получила нормального общего образования. Некоторое музыкальное образование тем не менее у нее было: мать зарабатывала частными уроками фортепиано. Хороший слух, музыкальная память, и, главное, дар импровизации дали возможность уже в одиннадцать лет начать «преподавать танцы» более обеспеченной малышне. С тех пор учительство стало одной из важнейших составляющих ее жизни.

Но все же не главной. Главное было -- танцевать самой. В восемнадцать лет она отправилась за славой в Чикаго, затем в Нью-Йорк. Три года нищеты и работы в массовке пантомимных представлений и три года поиска покровителей и меценатов. Затем -- прорыв: ее стали приглашать развлекать публику на светских вечеринках. В 1899 году полуголая босоногая девушка («...ее вчерашний костюм представлял собой куски хирургического марлевого бинта разной длины, которые колыхались либо радостно, либо траурно в зависимости от того, изображала ли танцовщица свадьбу Элен или гибель Адониса», -- отчитывался газетный хроникер) привлекала внимание вне зависимости от художественной ценности ее танцев. Меж тем ценность там была: в первой своей программе Айседора начала разрабатывать те принципы движения, которые очень скоро позволят ей завоевать мир, а в дальнейшем лягут в основу идеологии свободного танца в ХХ веке.

Естественность и здоровье -- вот что она хотела видеть в искусстве, справедливо считая классический балет и неестественным, и вредным для здоровья занятием. Ноги и колени Айседора не выворачивала, и в прыжках конечности были расслаблены, а не напряжены. Сделав вскоре своим основным костюмом (и на сцене, и в жизни -- о, как косились затянутые в корсеты дамы!) греческую тунику, проповедовала возвращение к античности, но не в возрождении исчезнувших танцев, что не только невозможно, но и не нужно, а в возрождении греческого отношения к искусству.

Уже через год ее слава покатилась по Европе: на концерты приходил принц Уэльский, она танцевала в мастерской для Огюста Родена и в Елисейском дворце для французского президента. Появились деньги и возможности, и Айседора стала выстраивать свой собственный мир.

В детстве не было дома, семейство постоянно выгоняли с квартир за неуплату -- теперь Айседора покупает кусок земли в Греции и хочет выстроить там свой храм и свой дворец одновременно. Ее не интересуют бытовые подробности -- важна легенда места и вид из окна.

Мужчинам доверять нельзя (бросивший семью отец) и официально оформлять отношения с кем-либо из них бессмысленно, все равно не удержишь -- Айседора пренебрегает всеми предрассудками. Отцом первого ее ребенка становится знаменитый режиссер Гордон Крэг, второго -- миллионер Парис Зингер, третьего -- мимолетный итальянец. Внебрачные дети создают проблемы при гастролях в менее продвинутых странах, и старшую дочь приходится представлять как одну из учениц.

После начала строительства в Греции выясняется, что в той местности нет воды и жить там нельзя. Постройка остается развалинами. Дети гибнут: старшие вместе с гувернанткой падают в автомобиле в реку, младший не проживет и нескольких часов. Айседора создает школу, но собственных средств на ее содержание не хватает, и никто не готов ее поддержать. Когда в 1921 году Красин приглашает Дункан устроить школу в Советском Союзе, он настолько не верит собственным словам, что даже не посылает никого встретить ее на вокзале. Тем не менее Дункан приезжает... а далее все все знают. Далее был только Есенин и шарф, намотавшийся на колесо через год после его смерти.