Государство принципиально не хочет понимать, что по отношению к чернобыльцам речь идет не о социальных выплатах, а о компенсации ущерба во время катастрофы, считает адвокат Карина МОСКАЛЕНКО.

Рассмотрение «чернобыльского» дела в Конституционном суде продолжалось почти целую неделю -- это довольно редкий случай. Связано это, конечно, с большим количеством заявителей. Я даже не берусь назвать точную цифру! Формально было 64 истца, но фактически многие из них представляют интересы целых организаций. То есть реально за этими 64 заявителями -- все чернобыльцы нашей страны, которых поправки 2001 года так или иначе обидели. Причем многие сначала этого даже не поняли. Когда ввели твердые суммы компенсаций, многие согласились на них, потому что на тот момент эти деньги иногда были значительно больше прежних выплат. Но потом долгое время не производилось должной индексации, и все чернобыльцы осознали, что такое фиксированные суммы выплат в стране, где постоянно существует угроза инфляции.

В правительственных поправках к закону несколько, на наш взгляд, дискриминационных моментов. Во-первых, введена верхняя планка в 10 тысяч рублей по выплатам для тех, кто желает производить расчет по-старому. В нашем законодательстве для других категорий лиц, получивших увечья, это ограничение составляет 30 тысяч рублей. А для чернобыльцев почему-то пределом сделали в три раза меньшую сумму. Во-вторых, далеко не у всех есть возможность выбора системы исчисления компенсаций. Отказаться от фиксированных сумм могут лишь те, кому выплаты были назначены до 2001 года. Но ведь многим компенсация не была начислена не потому, что они были здоровы, а по другим причинам. В частности, из-за административной волокиты, судебных ошибок, длительных тяжб. Так нельзя. Люди потерпели от одной и той же аварии. В природе их вреда одно и то же событие: экологическая катастрофа, которая явилась не стихийным бедствием, а результатом экологического правонарушения. То есть юридический факт один и тот же, а значит, время обращения за компенсацией не должно иметь решающего значения. Иначе административная власть вдоволь накажет всех строптивых. Тех, кто не соглашался получать от государства деньги, пока не обжаловал все действия, которые считал незаконными. Может быть, эти люди ошибались, может быть, они были настолько больны, что им было не до этого, а может, они просто не знали всех своих прав. Все равно нет другого существенного критерия, кроме юридического факта -- причинения вреда здоровью. И этот вред по российской Конституции должен быть компенсирован в полном объеме.

Мы, адвокаты чернобыльцев, юридически ставили вопрос очень принципиально: природа этих правоотношений является гражданско-правовой. Казалось бы, скучная сентенция. Но еще в 1997 году Конституционный суд определил, что отношения государства и ликвидаторов не могут быть урегулированы ни одной отдельно взятой отраслью права. Здесь есть и конституционно-правовой аспект. Ведь нарушалось право на жизнь -- люди были посланы в условия, где они могли или погибнуть, или получить существенный вред здоровью. Далее возникают гражданско-правовые отношения по поводу возмещения вреда. Но компенсации могут включать в себя не только возмещение вреда, но и другие формы, например льготы, которые можно отнести к социально-правовым отношениям. Почему же адвокаты в 2002 году вновь поднимают вопрос о том, что природа отношений все-таки гражданско-правовая? Любой юрист знает, какая отрасль права регулирует причинение вреда и возмещение ущерба, -- это гражданское право. Вы работали в особых условиях, в этих особых условиях вы получали особую зарплату -- государство при этом ставило под угрозу ваше право на жизнь. Следовательно, когда оно компенсирует вам все это, оно должно компенсировать в полном объеме, как велит Гражданский кодекс России. Выхолостите эту гражданско-правовую составляющую -- и вы сразу придете к размытым социальным выплатам.

Нам возражает господин Починок, который говорит: всем плохо, обманутым вкладчикам тоже плохо. Я задала вопрос: корректно ли сравнивать людей, которые ради нашей жизни своей жизнью рисковали, с обманутыми вкладчиками? Да даже с героями Отечественной войны не сравнить -- потому что тогда страдала вся страна, а тут ради нашего спасения мы пожертвовали несколькими сотнями тысяч человек. Сделали это сознательно. Извольте компенсировать! Когда у пенсионера будет смехотворная пенсия, он, по большому счету, не должен роптать. Потому что пенсионное законодательство распространяется как бы по справедливости -- на всех. А в гражданско-правовых отношениях вы не ищите справедливости. Здесь только одна справедливость: государство у гражданина забрало, и должно вернуть долг -- гражданину или его вдове. Вот и вся коллизия! Может, я утрирую, но социальные правоотношения -- это когда государство что-то дарит, в одностороннем порядке облагодетельствует своих граждан, а гражданско-правовые -- это обязанность. Потому что компенсации чернобыльцам -- не пенсия по возрасту, это возмещение вреда.

Почему же госчиновники, власть уходят от вопроса о возмещении вреда? Потому что они плохие? Нет. Потому что они думают о нашем вечно недостаточном бюджете, о наших вечных нуждах. Я далека от мысли клеймить их позором. Они хотят сохранить копеечку в бюджете -- их можно понять. Но, видите ли, я не государственник, я защищаю права человека.