У Большого симфонического оркестра под управлением Владимира Федосеева есть одна слабость -- пристрастие к французской музыке, что ежегодно выражается в одном или двух концертах с участием приглашенных музыкантов из Франции. Сам Владимир Федосеев эту франкоманию вполне разделяет, но на роль эксперта не претендует, предпочитая передавать бразды правления кому-нибудь из «носителей традиции». Поиском таковых занимается Французский культурный центр в Москве, чьи предыдущие проекты с БСО ранее вызывали единодушное одобрение критики и публики. Ныне французы решились на достаточно рискованную акцию -- попробовать в качестве дирижеров давно и хорошо знакомых Москве пианиста Мишеля Дальберто и кларнетиста Поля Мейера. На концерте, состоявшемся в понедельник в Консерватории, оба занимались как своими прямыми обязанностями (игрой на инструментах), так и обживали место за дирижерским пультом.

Мишель Дальберто, в далеком прошлом лауреат Конкурса им. Чайковского, к затее отнесся не то чтобы равнодушно, но без особого энтузиазма -- по его словам, черно-белая клавиатура предоставляет ему гораздо больше возможностей выразить себя, нежели сотрясание воздуха какой-то там палочкой. Тем не менее он встал за пульт на пятнадцать минут, чтобы провести раритетную "Рапсодию" Дебюсси для кларнета с оркестром -- вещь тонкую, очень изысканную и своим ориентальным колоритом неуловимо напоминающую симфонические опусы Римского-Корсакова. Результат превзошел все ожидания: Дальберто, не совершая ни одного лишнего движения, мгновенно подчинил себе оркестр, и вместе с солирующим кларнетом Поля Мейера БСО беспрепятственно одолел всю дистанцию от первого до последнего такта. Во втором отделении французы поменялись местами, и Дальберто, обретя концертный Steinway, с легкостью и видимым удовольствием сыграл "Симфонические вариации" Франка и Первый фортепианный концерт Равеля, исполнение которого вызвало в зале бурю эмоций. Можно как угодно скептически относится к тому мнению, что лишь французские музыканты понимают толк в Равеле, но такой запредельный класс, который продемонстрировал Дальберто, подтверждает эту категоричную истину.

Поль Мейер, молодой коллега пианиста, в своих отношениях с БСО испытывал определенные сложности: в отличие от рассудительного Дальберто, он бросается на борьбу с оркестровой братией с пламенной душой, что совершенно не гарантирует адекватного отклика, тем более у скептичных русских музыкантов. Поводом для выяснения отношений стали две сюиты Бизе из музыки к драме Доде «Арлезианка» -- восхитительная и совершенно незаигранная музыка. Несмотря на представительный инструментальный состав, обе сюиты -- сочинения камерные, требующие тщательной выделки и трепетного внимания к деталям: Бизе оперирует тончайшими звучностями, в течение одной мелодической фразы последовательно убирая по паре скрипачей из группы первых скрипок, только чтобы создать эффект затихания мелодии. Подобная мелкая работа для БСО, недавно отгремевшего Малера, -- задача почти неосуществимая, и Мейер как мог за две репетиции «окультуривал» оркестрантов. В итоге общая композиция получилось очень неровная, с многочисленными огрехами, иногда нелогичная, но в иные моменты (как Allegretto в первой сюите) безумно талантливая. Чтобы достигнуть полного взаимопонимания, Мейеру было бы чудесно поработать с БСО над Берлиозом или, скажем, Сен-Сансом. Благодаря усилиям Французского культурного центра такой шанс ему, быть может, еще представится.