Фестиваль «Возвращение» хорош уже тем, что не похож ни на какой другой. В этом году он в очередной раз поменял место дислокации (базировался прежде и в Гнесинской десятилетке, и в зале Антрепризы МСМ), завоевал пространство Рахманиновского зала Консерватории (самой, пожалуй, «свободомыслящей» площадки, где уживаются и академизм, и последние музыкальные веяния) и стал одновременно и взрослее, и безыскуснее. Инициаторы, руководители и главные придумщики «Возвращения» -- скрипач Роман Минц и гобоист Дмитрий Булгаков -- решились в этом году на проведение пресс-конференции. У них теперь есть свой собственный фонд развития культуры с одноименным названием, который занимается не только оргвопросами фестиваля, но и отдельными от него проектами. В конце прошлого года они выпустили в свет свой первый фестивальный CD, в который вошли самые удачные записи фестивальных выступлений за четыре года. Сейчас готовятся к выпуску второго альбома, а также занимаются продвижением очередного концептуального проекта -- «Репрессированная музыка». Речь идет о двух лекциях и двух концертах, устраиваемых в непосредственном контакте с израильской Group for New Music и посвященных творчеству композиторов, пострадавших в XX веке от тоталитарных режимов.

Тем временем концерты фестиваля, коих намечено четыре (с 6 по 12 января), идут своим чередом. «Возвращенцы» в своем репертуаре. Как и прежде, программы изобилуют незаигранной музыкой, а если и появляется какой-нибудь топ-шедевр, то отнюдь не ради того, чтобы публика обалдела от счастья, встретив в программке знакомое название, поскольку -- и на этом зиждется имидж «Возвращения» -- все программы концептуально оформлены.

Первая -- «Из раннего...» -- дала возможность оценить творческую оснащенность композиторов, ставших впоследствии классиками, в их первых сочинениях. А также вызвала массу размышлений по поводу влияний, которые такие гении, как Бетховен или Равель, Денисов, Бриттен или Шостакович, испытывали в момент написания произведения. Или (что тоже случалось) не испытывали. В программе «Отражения Стравинского» предполагалось показать тех авторов, на произведениях которых учился Игорь Федорович, и тех, которые в свою очередь учились у него. Идея блестящая, парадоксальная, но, к огромному удивлению, не сложившаяся в сколько-нибудь яркую программу. Причина, на мой взгляд, довольно проста. Заявляя концепцию, необходимо как-то ее подать. Но это как раз и не удалось. В музыкальном и артистическом отношении участники «Возвращения» оказались вполне добротными исполнителями, но далеко не все из них способны были одарить слушателя собственным вдохновением. А потому концерт очень быстро превратился в серию номеров, связь между которыми практически не читалась.

Думаю, что сегодня главное преимущество «Возвращения», выросшее из его изначальной идеи (собрать единомышленников и ровесников, начавших обучение в России, а затем продолживших его в европейских колледжах), оборачивается проблемой: дружба дружбой, а талант талантом. Если музыканты найдут между ними достойный компромисс, фестиваль вырулит на новый виток. Для этого у его устроителей есть все -- и молодость, и идеи, и собственный взгляд на мир. Они склонны к анализу таких музыкальных явлений, пристально вглядываться в которые еще никому не приходило в голову (например, разложили по полочкам различные проявления депрессии у разных композиторов разных эпох -- от Дауленда до Десятникова). Одним словом, сейчас наступил тот самый момент, когда завоеванное место необходимо удерживать. Не только идеями, но и музыкантами. Очень хочется, чтобы у «Возвращения» это получилось.