Со дня премьеры «Игроков» Олега Меньшикова минуло уже больше месяца. И рецензировать их теперь в ежедневной газете поздновато. А раньше было невозможно. Пускать критиков на премьерные показы Меньшиков категорически отказался. Лично у меня к нему никаких претензий. Не нужна Меньшикову театральная пресса -- и не нужна. Интересно, однако, понять, почему не нужна. А еще интереснее -- почему не нужен режиссер. Ведь основные претензии, которые предъявляли критики знаменитому артисту в связи с его предыдущими театральными проектами -- «Горе от ума» и «Кухня», -- касались именно отсутствия в них крепкой (профессиональной) режиссуры.

Тут нам придется сделать отступление и признать, что с самой профессией режиссера сложилась парадоксальная ситуация. Профессия это относительно новая. До рубежа XIX--XX веков режиссера в современном смысле этого слова в театре вообще не было, и артисты легко без него обходились. А многие продолжали обходиться и позже. Корифеям Александринки не то что эксперименты Мейерхольда, даже работа над спектаклем в Художественном театре казалась курьезом. (И что они там дурью маются, в биографии героев, как следователи, копаются? Вышел на сцену и играй, а таланта нет -- сиди дома.) Вопрос о том, как и почему режиссер стал главным участником театрального процесса, властно диктующим собственное видение сценической реальности не только зрителю, но и актеру, относится к числу самых трудных и интересных в истории культуры, но в данном случае мы оставим его в стороне. Для нас важно другое. На первых этапах существования этой профессии режиссерами становились только «право имеющие». Те, кто услышал голос времени и нашел в себе силы ответить ему на равных. Именно поэтому режиссеров в начале позапрошлого века было так немного, а удельный вес великих режиссеров так велик. С течением времени дело поставили на поток. Ныне режиссером называется всякий, кто успешно закончил соответствующий факультет. Вы скажете: то же самое происходит в любой области, и диплом Литературного института или Консерватории никому не гарантирует талант писателя или композитора. Но ни писатель, ни композитор никому не диктует свою волю. С режиссером дело обстоит иначе: он не только творец, он еще и начальник. Хотя не формальных, а реальных (человеческих и творческих) оснований для этого может и не быть.

«Вы считаете, что нужно выходить из правой кулисы, я говорю вам, что из левой. Видение у меня такое», -- восклицает режиссер. И если ты рядовой артист и состоишь в штате такого-то театра, тут уж ничего не поделаешь. Подчиняйся или не играй вовсе. Но если ты артист с именем, подобное положение вещей становится абсурдным. С какой стати малопочтенный имярек учит меня жить? Раз задавши себе этот вопрос, означенные артисты пускаются в свободное плаванье или -- что точнее -- во все тяжкие. Создают собственные театры, устраивают собственные бенефисы, делают подобно Меньшикову собственные проекты. Бывают, конечно, счастливые исключения. Тот же Максим Суханов на сегодняшнем театральном небосклоне звезда первой величины, но у него тандем с Владимиром Мирзоевым. Они не мешают, а, напротив, помогают друг другу самовыражаться. Подобных примеров, однако, единицы. Подавляющее большинство звезд предпочтут бенефисную славу скучной ансамблевости режиссера средней руки.

Меньшиков для наших краев вообще мегазвезда. Его даже за границей знают, что для российского артиста почти недостижимо. И режиссеров, работая с которыми он был бы готов наступить на горло своим актерским амбициям, естественно, немного. Но главное -- звезды, подобные Меньшикову, великим режиссерам крайне редко бывают нужны. А многим вообще не нужны. Представим себе невероятное. Приехали в Москву Роберт Вилсон или Кристоф Марталер и решили поставить спектакль с русскими артистами. Нужен им будет Меньшиков? Да ни боже мой. А они Меньшикову? Еще меньше. Они вообще друг другу противопоказаны. Запрограммированы на разную эстетику. Ведь в гурманских театральных блюдах этих гениев человек ничуть не более важен, чем свет, цвет или звук. Такой режиссер давно уже не умирает в актере, он лишь использует его как основной динамический элемент своих сценических фантазий.

Вернемся теперь к «Игрокам». Конечно, можно разобрать спектакль Меньшикова по всей строгости нынешнего театрального закона. Тут много чего напридумано, но почти все недодумано. Перед началом представления один из артистов развлекает зрителей на манер известного русского комика XIX века Василия Живокини (вступает с ними в беседу, рассказывает, как давеча с ним история приключилась и т.д.). Зритель (особенно если он критик) настраивается на совершенно определенный лад, но лад этот никак в спектакле не выдержан, а в финале вообще начинается какая-то чертовщина a la Валерий Фокин. И как, спрашивается, это все совместить?

Или малоросский колорит, главная постановочная находка «Игроков». Действие спектакля разворачивается на каком-то украинском хуторе, а программка напечатана поверх меню ресторана «Корчма». Сразу начинаешь кумекать, наверное, намек на то, как москаль-интеллигент приехал в малоросскую глубинку, и как сметливые тамошние жители его "сделали". Ничего подобного. Это вообще ни про что. Просто добавлено в постановку, как лавровый лист в суп.

Все эти претензии, однако, имеют смысл, если разбирать «Игроков» по гамбургскому счету. Сравнивать их со спектаклями Льва Додина, Анатолия Васильева, Камы Гинкаса, причем лучшими их спектаклями. Но чем «Игроки» Меньшикова хуже постановок подавляющего большинства режиссеров, занимающих кресла худруков солидных столичных театров? Да ничем не хуже. Даже лучше. Здесь не впадают ни в пошлость, ни в откровенное комикование. Придумана куча забавных мелочей, и строго учтена главная мысль «Парадокса об актере» Дени Дидро -- даже в моменты наивысшего вдохновения лицедей жаждет зрительского внимания.

В начале прошлого века в пору зарождения (и, что немаловажно, расцвета) режиссуры выдающийся русский критик Александр Кугель выступал со страстной апологетикой актерского театра. Последователей у Кугеля нынче нет. Между тем сам актерский театр явно возрождается, и Меньшиков лишь последовательнее других отстаивает его права. Не зря он так любит рассказывать в интервью, что над его спектаклями актеры работали вместе, коллегиально (характерная черта театра дорежиссерской поры). Современный продвинутый критик к такому повороту истории вспять явно не готов, а к подобным экспериментам заранее настроен недоброжелательно. Но ведь именно теперь, когда на место режиссерской харизмы так часто заступает диплом, а выдающиеся режиссеры так легко обходятся без выдающихся актеров, оснований для кугелевской апологетики куда больше, чем в начале прошлого века.