Ей позволили вернуться. Не сразу домой, в Большой театр (это вроде бы будет в мае), пока что «на 101-й километр» -- в Кремлевский Дворец, на огромную и жесткую сцену. Но и то хорошо: в биографии «Фараонки» такого везения немного.

Все беды спектакля начались еще до премьеры. Пьер Лакотт, два года назад ставивший балет в Большом театре, во время репетиций дал полсотни интервью в прессе, утверждая, что не придумывает хореографию, а восстанавливает спектакль Петипа. То есть занимается примерно тем же, чем Сергей Вихарев, реконструировавший «Спящую красавицу» в Мариинке. Ближе к премьере стало ясно, что это никакая не реконструкция, а вполне самостоятельная работа Лакотта «по мотивам Петипа». Так и было честно написано на афишах. Спектакль стал самой большой удачей театра за все время васильевского руководства -- яркость и бодрость зрелища привлекала публику, а педагогические таланты Лакотта, занимавшегося с труппой французской мелкой техникой, ощутимо улучшили качество работы артистов и в других спектаклях. Но неадекватная реклама не прошла даром: те из критиков, кто ждал именно реконструкции спектакля, «Фараонку» не приняли, отказавшись судить ее по вновь заявленным правилам -- правилам не восстановленного стиля, но безупречно выполненной стилизации.

Через полгода после премьеры грянул гром: сменилось руководство театра. «Самым главным» формально стал гендиректор Анатолий Иксанов, в реальности же художественные решения принимал Геннадий Рождественский, приглашенный на пост главного дирижера. На первом же сборе труппы Рождественский посетовал, что в репертуаре театра мало «Борисов Годуновых» (с хорошей музыкой) и много «Дочерей фараона» (с музыкой плохой). Может, все и обошлось бы, просто добавили бы в график еще «Борисов», но Нина Ананиашвили публично вступилась за свой любимый спектакль -- и нашла коса на камень. Рождественский вовсе выбросил «Фараонку» из репертуара. Ни разу ее не посмотрев -- что особенно возмущало балетных.

Худрук балетной труппы Алексей Фадеечев созвал пресс-конференцию, на которой обвинил в снятии спектакля... агентов Мариинского театра (срыв гастролей Большого с «Фараонкой» был, по его мнению, выгоден конкурентам) и о новом начальстве сказал несколько неласковых слов. Естественно, был тут же уволен. Через полгода суд восстановил его в должности, и Фадеечев, к тому моменту создавший собственную труппу, ушел уже по собственному желанию.

Следующим полем битвы стала «Золотая маска». Экспертный совет (мне довелось в нем работать в тот сезон) единогласно выдвинул «Фараонку» на национальную премию по четырем номинациям: лучший спектакль, лучшая работа хореографа, лучшие исполнители женской (Мария Александрова) и мужской (Сергей Филин) роли. В декабре дирекция Большого пообещала, что спектакль будет сыгран в дни фестиваля. Потом отправила в «Золотую маску» письмо о том, что снимает «Фараонку» с двух главных номинаций, остаться должны только актерские. (Что-то в духе «согласитесь, что спектакль плох, мы имели право его убрать, а господа артисты, так и быть, пускай потанцуют за награды».) Должно быть, кто-нибудь из дирекции «Маски» неосторожно объяснил дирекции театра, что она номинациями распоряжаться не вправе: не вы выдвигали -- не вы снимаете. Спектакль на фестивале показан не был. Сказано было, что декорации запакованы для гастролей. Ни на какие гастроли «Фараонку» так и не повезли.

Пресса мрачно ругалась, а в Интернете поклонники спектакля в выражениях вовсе не стеснялись. На сайте Большого театра нашли друг друга скорбящие о потере «Фараонки» балетоманы. Люди театра распечатывали этот самиздат и читали в коридорах. Предводитель балетоманов (они быстро перезнакомились и в реальном мире, образовав неформальное общество друзей большого балета) доктор физматнаук Михаил Смондырев носил петицию в Министерство культуры. Министерство вежливо ответило, что не диктует репертуар театрам.

В июне прошлого года Рождественский хлопнул дверью, обвинив в своем уходе недоброжелательную прессу. За прошедший при его руководстве сезон балет получил лишь григоровическое «Лебединое озеро» (собственноручно испорченное хореографом при новой постановке). Ни значимых премьер, ни выгодных гастролей -- дирижер, уходя, оставил после себя пустыню. Замечательный педагог Борис Акимов, назначенный при Рождественском худруком балета, был связан по рукам и ногам требованием непременно первоклассной музыки для новых постановок (качество хореографии шефа не интересовало). Лишь прошлой осенью балетный худрук стал проявлять самостоятельность, обозначив собственную программу.

Эту программу нельзя назвать «блестящей», прошедшие в этом сезоне премьеры говорят о ее умеренности и аккуратности, но надежды на лучшее существуют. На недавно прошедшей пресс-конференции Акимов объявил, что в Россию приглашен Пьер Лакотт -- заново репетировать свой спектакль. (Анатолий Иксанов, встретившись с ним в Париже, попросил не держать зла на театр.) Кроме того, Борис Акимов пообещал, что новой политикой Большого будет приглашение значимых хореографов на эксклюзивные постановки. Первой из них в следующем сезоне станет «Светлый ручей» в постановке Алексея Ратманского. Таким образом, есть надежда, что возрожденная «Фараонка» станет не единственным монументальным достижением Большого.