Программа третьего мемориального фестиваля в честь скрипача Олега Кагана, организованного по инициативе его вдовы виолончелистки Натальи Гутман, выглядит чуть лаконичнее, чем год назад, и немного импозантнее, чем в первый раз. Но как раньше, так и теперь фестиваль рекламирует себя не громко, массовыми звездами не привлекает, лишен информационных спецэффектов, и все также его упрекают в том, что он тихо отсиживается в стороне от актуальных магистралей современного академического рынка. Так или иначе, кагановский фестиваль отличается реликтовой -- домашне-элитарной, приватно-аристократической, внешне сдержанной и при этом тихо экзальтированной -- интонацией. Такая существовала в последние десятилетия советской власти в рихтеровском кругу, невозможном без Гутман и Кагана.

Нынешний фестиваль настаивает именно на ней, не обращая внимания на то, что в ходу уже совсем другие стили коммуникации с аудиторией. Отсюда стеснительная реклама, незаигранные программы, незапрограммированный -- то сонный, то необыкновенно живой -- тон исполнения, узнаваемый круг исполнителей, следующий очертаниям круга кагановских и гутмановских друзей.

Уже отыграны две программы, в которых только «Камерная симфония» Шостаковича в исполнении башметовских «Солистов Москвы» играется через раз. Остальное -- в той или иной степени репертуарные редкости и раритетные исполнители. В двойном концерте для флейты и гобоя Чимарозы, превосходно артикулируя и гибко фразируя, солировали французы Яна Томсон и Франсуа Леле, которых на фестивале именуют не иначе как молодыми мировыми звездами. В Тринадцатом фортепианном концерте Моцарта трепетным звуком, со вкусом и изяществом солировал Алексей Мельников -- едва ли не самый молодой член рихтеровского сообщества. Следующим вечером Гутман в камерной программе представляла европейских мастеров отточенного ансамблевого стиля -- Василия Лобанова (фортепиано), Колю Блахера (скрипка) и Эдуарда Бруннера (кларнет). Их, кроме нее, теперь в Москву никто не возит, а на кагановском мемориале они играют бесплатно.

На пресс-конференции выяснилось, что без гонораров играют все участники и что большинство из них живет у Гутман дома: «Мы и живем вместе, и кушаем вместе, и занимаемся вместе. Мы действительно представляем собой круг друзей и единомышленников, тех, кому дорог Олег Каган, и то, что он делал в искусстве». Оказалось, что перечень спонсоров не имеет прямого отношения к фестивалю, а имеет отношение к тарусскому Фонду Святослава Рихтера, который поддерживает фестиваль, оплачивая проезд музыкантов. Другие опоры фестиваля (московская филармония и консерватория) также не входят в число бизнес-гигантов.

В таком домашнем, тихом, не популистском (если не сказать, не совсем публичном) режиме фестиваль и будет дальше течь вплоть до финала 1 декабря. Сегодня -- вечер с негромкими интригами, с двумя «симфониями-кончертанте» (Моцарта и Гайдна), с лучшими исполнительскими силами фестиваля (кроме названных Элисо Вирсаладзе сегодня сменит Василия Лобанова), с оркестром Musica Viva и Андресом Мустоненом за пультом. Он известен в Москве как основатель эстонского ансамбля «Хортус Музикус», но до сих пор никогда здесь не дирижировал. Гутман его очень рекомендовала. Еще она рекомендовала завтрашний ансамбль Эдуарда Бруннера с квартетом Бородина, сказав, что, кроме него, никто так здорово не играет в Квинтете Брамса. И особенно -- дирижера Вольдемара Нельсона за пультом ГАСО 29 ноября: неординарный музыкант, вызвавший здесь шок в семидесятые, будет играть в России впервые за 27 лет. В программе -- Вагнер, Малер и Бетховен, а также Гутман и Третьяков. В субботу -- день воспоминаний о самостийном дачном фестивале восьмидесятых и летнем «симфоническом оркестре Верхнего Посада», с друзьями и детьми. В финале -- снова строгий камерный тон и выверенная программа от Вирсаладзе, Гутман и Бруннера. Только после можно будет окончательно решить, насколько интонация кагановского мемориала, которая когда-то завораживала публику, а потом ей наскучила, теперь звучит архивно или актуально. Хотя само это бодрое слово к ней, и в правду, решительно не подходит.