С терроризмом мы познакомились не вчера и не несколько лет назад. Целые поколения в России были воспитаны на терроре. Сначала на революционном, затем на самом страшном -- государственном.

Массовые взятия заложников, уничтожение ни в чем не повинных людей вне зависимости от пола и возраста многократно вписаны в историю нашей страны. Причем случалось и так, что применение террора было главной государственной политикой. В постановлении Совета народных комиссаров от 5 сентября 1918 года говорится: «Обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью». Несколько дней спустя нарком внутренних дел Петровский разослал местным советам срочную телеграмму, уточняющую, как именно следует терроризировать население. «Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные количества заложников. При малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безоговорочный массовый расстрел... Ни малейших колебаний, ни малейшей нерешительности в применении массового террора».

Начали с классовых врагов, а потом вошли во вкус: «Постановлением Совета Обороны от 15.02.1919 -- очевидно, под председательством Ленина -- предложено ЧК и НКВД брать заложниками крестьян тех местностей, где расчистка снега с железнодорожных путей «производится не вполне удовлетворительно», -- с тем, «что если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны». (А.И. Солженицын, «Архипелаг ГУЛАГ»). Продолжать? Может, проще пере(про)читать тот же «Архипелаг ГУЛАГ» или хотя бы просто вспомнить, что наша отечественная Варфоломеевская ночь длилась три с половиной десятилетия, в течение которых брались в заложники и уничтожались и миллионы отдельных граждан, и целые народы. Государственный терроризм ставил перед собой ту же цель, что и террористы на Дубровке: во имя светлого будущего сделать так, чтобы никто в стране не чувствовал себя в безопасности. Никто и не чувствовал, даже главные палачи не были уверены в своем завтрашнем дне. А потом во имя светлого будущего под красными знаменами стали строиться и ряды террористов во всем мире. Красные бригады в Италии, «Фракция красной армии» в Германии, террорист-путешественник Карлос Ильич Санчес (Шакал) и, наконец, палестинский терроризм -- взрывоопасная смесь ленинизма и исламского радикализма.

Сегодня уже не терроризм, а борьба с ним объявлена главной государственной политикой России. А завтра мы будем отмечать 85-ю годовщину революции, породившей, может быть, самый чудовищный терроризм в истории. Мало того, мы будем отмечать День согласия и примирения с этой людоедской революцией.

Сторонники такого согласия ссылаются на международный опыт. Вот, мол, у французов главный праздник 14 июля. Тоже вспоминают свою революцию, тоже кровавую. Тут уместно напомнить о Собакевиче, который лягушку даже с сахаром есть отказывался. Мало ли что французы себе придумают. Пусть хоть гильотину изобразят на своем государственном гербе. Мы-то тут при чем? Тем более что французы потанцуют одну ночь в году на месте разрушенной Бастилии, даже и не вспоминая своих революционеров-палачей, и забывают о главном празднике до следующего года. У нас же на Красной площади до сих пор лежит мумия вдохновителя и разработчика национальной террористической идеи. Именем его по-прежнему названы площади и улицы всех городов страны. Не счесть по стране каменных и железных истуканов, изображающих политиков-террористов. Сняли, правда, несколько штук, но теперь вспомнили об их высокой художественной ценности и предлагают поставить на место. А почему тогда не соорудить высокохудожественные памятники Усаме Бен Ладену или Шамилю Басаеву? Скульпторами-монументалистами страна, кажется, не обеднела.

Терроризм терроризму не рознь, и рознью быть не может. Если уж мы взялись с ним бороться, то должны по меньшей мере понять, что как нет терроризму в любой его форме оправдания сегодня, так не было и быть не могло ни вчера, ни восемьдесят пять, ни пятьдесят лет назад.

И только тогда появится надежда на то, что не будет ему оправдания и завтра.