«Попрошу мою фамилию не называть. Сошлитесь просто на источник в штаб-квартире НАТО» -- эту фразу слышишь здесь непрестанно как от больших натовских чинов, так и не очень. Такое ощущение, что попал в один из советских военных штабов задолго до перестройки. К месту и не к месту употребляя термин «демократия», обитатели штаб-квартиры Североатлантического альянса постоянно стараются избегать ответов по существу.

«Никогда ты здесь открытости не увидишь, -- уверенно говорит мне приятель-журналист, приглашенный, как и я, в Брюссель информационным бюро НАТО в Москве. -- Это же международные чиновники, которые не желают терять хороший оклад и теплое место из-за неосторожно сказанного слова».

В штаб-квартире работают 3150 сотрудников, из них 1400 -- члены национальных делегаций. Судя по всему, жизнь в штаб-квартире не обременительна. Обращает на себя внимание столовая неподалеку от пресс-центра. Когда бы ни пришел, там всегда людно. Сидят себе люди в разгар рабочего дня, неспешно беседуют, попивая кофе.

Журналистам можно ходить только по одному зданию (всего их добрый десяток), да и то от пресс-центра до ресторана. Это примерно сотня метров мимо телефонного зала, откуда можно бесплатно позвонить в любую точку земного шара, мимо библиотеки с несколькими компьютерами для гостей, мимо магазинчика с разного рода безделушками, на которых непременно красуется эмблема НАТО -- четырехконечная звезда, указывающая направления сторон света. В киоске можно купить некоторые российские газеты. Но шаг влево или вправо от этого маршрута считается побегом. Нарушителя тут же останавливает охрана.

Еще большую закрытость ощущаешь в городке Монс, где базируется военное командование НАТО. Этот район городка называется Шейп и полностью принадлежит военным. Первый, кого мы видим через автобусное окно, -- офицер с лихо закрученными по-гусарски усами и надписью на шевроне «Канада». Единая форма одежды натовцев не похожа на мундиры ни одной армии. Это, собственно, и не мундир, а свитер с прилепленными к нему погонами.

Здешний девиз, рассказывает встречающий нас бельгийский майор, «Бдительность -- цена свободы». Он сразу предупредил: в здании можно снимать только в направлении выхода, но никак не в глубину помещения. При въезде солдат в ярко-зеленой униформе тщательно проверил приехавших по списку. Автобус двинулся вдоль аккуратно натянутой в несколько рядов проволоки. От знающих людей мне было известно, что за раскидистыми деревьями неподалеку находится бункер, где обитает мозг Альянса, куда поступают указания от комитета военного планирования, стекается вся информация от двух командований -- в Европе и США.

Журналистам мечтать о посещении подземелья не стоит. Но когда к нам в аудиторию привели двух очередных собеседников, я пожаловался подполковнику из Великобритании Ллойду Дэвису, специалисту по разведке и психологическим операциям: мол, скучновато проходит встреча, хотелось бы что-нибудь живое услышать. Например, про бункер: сколько у него этажей вниз, какая информация и откуда идет, сколько людей там может находиться. «О`кей!» -- радостно воскликнул подполковник и принялся рассказывать, как им здорово и весело живется в многонациональном коллективе, как много здесь разных льгот -- даже машину в Шейпе можно купить за полцены. Не говоря уж о дешевом спиртном. И ни слова не сказал про бункер.

После я проникся уважением к Ллойду, когда он с горькой миной на лице рассказывал, как в Северной Ирландии люди плевали в него, англичанина, а местные женщины специально обнажались, чтобы тем самым приманить его солдат под пули снайперов. Как в Чечне.

В Шейпе служат 2600 военных с семьями, живущими в аккуратных стандартных домах, 10 тыс. человек. Годовой бюджет -- 1 млрд 562 млн долл. Шейп -- это действительно военный интернационал: бельгийский майор подчиняется американскому подполковнику, тот в свою очередь -- немецкому полковнику, над которым -- канадский генерал. А центр координации программы «Партнерство ради мира», участниками которой являются 27 государств, возглавляет польский генерал Болеслав Исидорчик. Он в армии с 1962 года, тепло вспоминает начальника академии, где учился, русского генерала Овчинникова. Переход из социалистической системы в противоположный лагерь, говорит, дался ему легко, поскольку он рано приобщился к международному военному сотрудничеству: был на Ближнем Востоке, в Намибии, Таджикистане, военным атташе в США и Канаде. Российских военных в брюссельской штаб-квартире девять человек, а в Шейпе -- четыре. Однако нас к ним не повели: не входит в программу визита.

Наглядная агитация не так давно сводилась здесь в основном к изображению громадного медведя, от которого на запад простиралась агрессивная красная стрела. «Все это в прошлом, -- говорят в Шейпе, -- теперь угрозы исходят не от России, а от этнических и религиозных конфликтов». Сегодня на многочисленных фотографиях по стенам -- бравые натовские парни-миротворцы в разных регионах мира, несущие свободу и справедливость.