Триумфальное шествие мелодраматической комедии «Ретро» по сценам советских театров пришлось на самый конец застоя. Театры можно понять. В произведении Александра Галина есть все, что необходимо репертуарной пьесе, -- занимательная фабула, бенефисные роли, ностальгический трепет, искрометные репризы. И смех, и слезы, и любовь. Мало того, в «Ретро» можно без труда обнаружить общественно-политический пафос. История о том, как зажиточные молодые люди решили женить своего старика-отца, устроив ему смотрины престарелых невест, заставляла зрителя задуматься о таких социальных язвах, как вещизм, стяжательство, отсутствие у некоторой части молодежи духовных интересов. Недаром живое воплощение этих неприглядных качеств, в прошлом историк, а ныне торговец антикварной мебелью Леня, и является в пьесе инициатором авантюрно-матримониальной затеи. Чуть позже у героев вроде Лени появится в драматургии куда более привлекательный имидж, а перестроечная пьеса Владимира Арро «Смотрите, кто пришел» и вовсе станет гимном прагматичным дельцам. Но в 1979 году (год написания пьесы) высокий уровень жизни и духовность были так же несовместимы в сознании интеллигентных людей, как пионерский галстук и нательный крест.

Понятно, что с течением времени крепкая сюжетная основа «Ретро» (образцовой «хорошо сделанной пьесы» советской поры) никуда не делась, зато социальный пафос безнадежно поблек. И у постановщика были две равноценные возможности -- поставить «Ретро» в духе ретро, то есть воскресить на сцене еще незабытые зрителями приметы позднего застоя, или вообще по возможности устранить следы времени. Сделать что-то вроде арбузовской «Старомодной комедии», только не на двух, а на нескольких исполнителей. Андрей Мягков пошел другим путем. Он поместил незатейливый сюжет в современный контекст, отчего конфликт человечных стариков и циничной молодежи неизбежно стал восприниматься как противостояние доброго советского и недоброго постсоветского времен, а спектакль в целом оказался исключительно богат на курьезы. Как только престарелые героини начинают вспоминать, сколько лет им было в годы войны, критик замирает и начинает производить в уме нехитрые арифметические операции. По пьесе барышням к семидесяти, но с поправкой на минувшие двадцатилетие -- почти девяносто. Думать в этом возрасте о замужестве по меньшей мере экстравагантно. Об идеологическом антагонисте стариков, Лене, и говорить не приходится. Дельцы-кустари советского замеса перевелись еще во времена кооперативов, и почему это реликтовое существо все еще чувствует себя хозяином жизни -- решительно непонятно. В общем, ретро у Мягкова не получилось, но драматургической публицистики -- тоже. Зато в полной мере название пьесы отозвалось в постановочных приемах популярного артиста. В финале герои, взявши в руки свечи, уходят вверх по белой лестнице, а противостояние духовности и бездуховности настойчиво подчеркивается в музыкальном оформлении спектакля. Первую символизируют мелодии и ритмы современной эстрады, вторую -- неподвластная времени классика.

Но все это, в конце концов, не так уж важно. Понятно, что подобные пьесы ставятся не ради режиссерских концепций, а для того, чтобы задействовать в репертуаре пожилых участников труппы, по естественным причинам оставшихся без ролей. Это типичный спектакль для стариков. Вы смотрели «Соло для часов с боем»? Если да, путь на «Ретро» вам заказан. С выдающимся спектаклем Анатолия Васильева опус Мягкова лучше не сравнивать. Как только Анастасия Вознесенская, играющая невесту-балерину, пускается в пляс, невольно вспоминаешь даже не плясавшую, а просто вскидывавшую ножку и разбивавшую бокал с шампанским Ольгу Андровскую и опускаешь очи долу. Даже выдающаяся актриса Наталья Тенякова (еще одна невеста, по имени Диана) нет-нет да сбивается на дурное комикование. Дарья Юрская в роли жены дельца Лени, Людмилы, весь спектакль недвусмысленно виляет бедрами, отчего-то полагая, что именно так следует создавать на сцене образ стервы. Сам Леня (Игорь Верник) не столько играет, сколько блистает фирменной телеулыбкой. Лучше других выглядят Дмитрий Краснов (старих-жених) и Раиса Максимова (невеста-медсестра), но и они при воспоминании о великих мхатовских стариках в незатейливой пьесе Освальда Заградника немедленно тускнеют.

Настоящей режиссуры уровня Анатолия Васильева Мягков предложить, понятное дело, не может, но и в играх со временем он тоже терпит поражение. Сидишь и ждешь, вот сейчас на сцену ворвется юный Олег Табаков, чтобы порубать шашкой все эти антикварные доски. Ан нет. Не выскочит. Наш бесконечно талантливый и беззастенчиво прагматичный современник давно уже не играет в одноименном театре. Он сидит (и вполне заслуженно) в кабинете худрука МХАТа, из окон которого отлично видать, какой нынче год на дворе.