В минувшее воскресенье были подведены итоги 59-го Венецианского кинофестиваля. Главный приз, «Золотого льва», жюри под председательством китайской актрисы Гон Ли присудило фильму шотландского актера и режиссера Питера Муллана «Сестры Магдалины». Нет, наверное, ни одного критика, который кинул бы за это камень в судей или победителя, -- пока что камнями интенсивно кидается только лишь взбешенная католическая церковь. История девушек, которых в суровой католической Ирландии уличали в склонности к греху и заключали на неопределенный срок в приюты-тюрьмы, трогательна, мастерски разыграна молодыми актрисами и любопытна с этнографической точки зрения (последний такой приют был закрыт в 1996 году!). Но если честно, уж слишком она камерна для основной награды фестиваля «большой тройки» (Канны, Берлин, Венеция). Да и основной конфликт между свободолюбивыми созданьями и подлыми и корыстными клерикалами ни изобретательным, ни актуальным не назовешь.

Гран-при жюри досталось ленте Андрея Кончаловского «Дом дураков» -- несомненный успех для картины старомодной и навязчивой, но крепко сделанной. Хватит ругать Кончаловского (а если кому кажется, что не хватит, перечитайте рецензию в номере от 3 сентября). Лучше порадуемся российскому успеху («Золотой лев» за русскую короткометражку также достался российской картине -- «Клоуну» Ирины Евтеевой), и извлечем из него простенький урок: российского кино должно быть много. Стоило нашей кинопромышленности немного оживиться, стоило появиться паре десятков картин, пусть плохоньких, но мало-мальски разнообразных, и российское присутствие в мировом киноконтексте сразу стало ощутимым. Стоило российскому кино притвориться живым, как на Западе в это поверили. Так, глядишь, еще чуть-чуть попритворяется -- и вправду оживет.

Фильм Тодда Хэйнза «Далеко от рая», виртуозная стилизация под текниколоровские мелодрамы 50-х, отмечен двумя наградами. Приз за лучшую женскую роль получила Джулианна Мур, сыгравшая домохозяйку, уютный и безопасный мир которой распадается на наших глазах, а приз за выдающийся индивидуальный вклад присужден оператору Эду Лахману, осенние пейзажи которого, вопреки названию фильма, светятся самой настоящей райской красотой. Приз за лучшую мужскую роль был выдан итальянскому актеру Стефано Аккорси («Путешествие под названием Любовь») по принципу «нельзя же обидеть хозяев фестиваля». В параллельном конкурсе «Против течения» награда Сан-Марко досталась картине китайского режиссера Тяня Чжуанчжуаня «Весна в маленьком городке». Единственной неожиданностью в таком раскладе стало то, что у жюри не нашлось призов для Такеси Китано, который в «Куклах» в непривычной для себя элегической манере рассказал три любовные истории, стилизованные под японский кукольный театр.

А теперь о лучшем фильме фестиваля -- «Оазисе» корейца Ли Чан-дона. На первый взгляд это мелодрама с довольно рискованным сюжетом: конченный раздолбай, ужасно бестолковый и обаятельный, выходит после третьей отсидки из тюрьмы и со словами «какая ты красавица!» пытается изнасиловать девушку с тяжелой формой церебрального паралича. А когда это ему не удается, влюбляется в нее всей душой, с неподражаемой беззаботностью не обращая внимания ни на болезнь, ни на очевидное уродство своей избранницы. Не слишком проницательные зрители увидели в «Оазисе» сентиментальную историю о сирых и убогих, но добрых и чистых душой. Но если присмотреться, становится ощутим виртуозный юмор режиссера. Это не тот юмор, над которым в голос хохочешь в зале, -- но потом, вспоминая какой-нибудь эпизод фильма, непременно улыбнешься. Чего стоит хотя бы эротическая сцена, в которой герой никак не может понять, стонет ли его перекрученная чудовищным недугом возлюбленная от боли («может, я не туда попал?», «мне остановиться?») или от наслаждения (зрители-то понимают, что от наслаждения).

Ли Чан-дон удостоился приза за режиссуру, а симпатичная Моон Со-ри, безжалостно уродовавшая себя перед камерой, получила приз Марчелло Мастроянни (он вручается лучшему начинающему актеру или актрисе). Но даже этих двух наград не хватит, чтобы отметить фильм-открытие, сочетающий обескураживающую искренность и убийственный гротеск. Организаторы фестиваля и прежде всего его новый директор Мориц Де Хадельн, сумевший в кратчайший срок спасти Венецию-59 от провала, явно делали ставку на «Оазис», но главного приза он не получил. Что поделать, эпоха великих фестивальных директоров, которые не мытьем так катаньем добивались от жюри нужного им вердикта, прошла. Никто из них реально не озабочен тем, чтобы фестивали формировали историю кино. Наступило время талантливых менеджеров, под надзором которых жюри старательно раскладывает политкорректный пасьянс, в котором нет ни проигравших, ни настоящих победителей.