Сегодня в Зверевском центре современного искусства «Футурбалом» закроется первый Фестиваль Маяковского, приуроченный к 109-й годовщине со дня рождения поэта, коего организаторы фестиваля «Футуризм.ru» настоятельно называют самым знаменитым после Пушкина.

Знаменитый-то он знаменитый, но только всемирная отзывчивость Пушкина ему не светит. Какая уж тут отзывчивость, если «Крепи у мира на горле /Пролетариата пальцы!» Сегодняшний интерес к Маяковскому, как и вообще к футуризму или конструктивизму, -- это прежде всего интерес к формообразованию. Слабо прогнать речевой поток сквозь строй шпицрутенов, чтобы получилось такое: «Я вышел на площадь, /Выжженный квартал /Надел на голову, как рыжий парик. /Людям страшно -- у меня изо рта /Шевелит ногами непрожеванный крик»? Художники -- участники фестиваля к форме оказались скорбно бесчувственны. Они вдохновились самым старомодным, агрессивным и тупым в творчестве Маяковского -- идеологией. И попытались интегрировать ее в современный концептуализм.

Результат жалок. Выставка «Шершавым языком. Плакат» в Зверевском центре вообще не собрана. Владимир Строчков распальцевал, например, знаменитого мооровского красноармейца, тыкающего свое «Ты записался добровольцем?». В 60-е годы красноармеец поднимает палец с радостным возгласом «Ты будешь жить при коммунизме!». В 70-е складывает пальцы в характерную комбинацию «Ты сообразил на троих?». И тому подобное. Даже в коммерческой рекламе слоганы и плакаты советских лет цитируются более остроумно. Александр Савко и Юрий Хоровский к поэме «150 000 000» выстроили армию телепузиков. Яша Каждан и Ксения Перетрухина, действуя по принципу комплиментарности, рекламируют то, что в рекламе не нуждается (горох, молоко). По сравнению с печатной продукцией левых течений графика нынешних адептов -- школьная стенгазета. Ни фактуры, ни ритма. Даже именитые Игорь Гурович и Елена Китаева в своих плакатах отчаянно запутали те модульные сетки, которые путать совсем нельзя, -- конструктивистскую, супрематическую, футуристическую. В результате масштаб изображений не выдерживается, композиция рушится. Получается каша.

Плакаты Гуровича и Китаевой перекочевали и на Октябрьскую улицу, в L-галерею. Там тоже «смазавшему карту будня» поэту посвятили выставку «Маяковский продолжается». Главный герой этой выставки -- город с его информационными потоками. Вроде бы по Маяковскому: «Читайте железные книги! /Под флейту золоченой буквы /Полезут копченые сиги /И золотокудрые брюквы». Антон Литвин нанес на стены домов граффити-цитаты из Писания. И через пару дней сфотографировал ответные высказывания вроде «Плачьте о себе» -- «Сам о себе плач». Питерский художник Дмитрий Шубин сделал фотоснимки мест прогремевших в Петербурге заказных убийств (Моховая -- режиссер киностудии «Союз» М. Богин, Каменноостровский -- директор ресторана «Фудзияма», Невский -- председатель комитета по управлению горимуществом Михаил Маневич). Обычные уличные виды с рекламными растяжками и троллейбусами. И тишина. Георгий Первов фотографирует зачеркнутые надписи на заборах, скрытые улики деятельности коммунистов, неофашистов, баркашовцев. Авторы трех «информационных» проектов -- представители Contemporary Art. Не привыкли вещать громко и внятно, боятся собственной интонации, боятся засветить собственную позицию. Делают просто фотографии. Без этикетки, ни о чем. Конечно, по сравнению с нами, либералами, Маяковский -- троглодит. Конечно, для современной цивилизации идеология Маяковского -- нонсенс. Но, будучи художником, говорил он от первого лица, «живой с живыми». Пороки города у него мажут в глаз. Улицы у него вопят, бьют, пьют, гримасничают, блудят: «Улица провалилась, как нос сифилитика». Такой фактуре речи все-таки следует учиться. Иначе все пассажи в честь поэта яйца выеденного не стоят. Это квелые бормотанья студентов на обязательном, но тоскливом зачете. Шуршите вы, и только.