В огромном зале на втором этаже бруклинского федерального суда в четверг с утра до вечера слышалась русская речь. В первой половине дня там получали гражданство сотни иностранцев, многие из новоиспеченных граждан США говорили по-русски.

В третьем часу дня из боковой двери вывели Павла Бородина, арестованного за сутки до этого в аэропорту имени Кеннеди сотрудниками ФБР. Ближе к вечеру перед тем же судьей-магистратом предстали трое эмигрантов из СНГ, взятых рано утром за торговлю запрещенными в Америке стероидами.

Над шестиэтажным зданием суда витала тень Вячеслава Иванькова. Когда Павел Бородин стоял перед усатым судьей Виктором Похорелски, ему переводил бывший минчанин Валерий Щукин, переводивший в свое время бесконечное последнее слово Япончика. Слева от прокурора Томаса Файерстоуна, которого ваш корреспондент застал однажды за чтением книги «Москва бандитская» в оригинале, блестел очками следователь ФБР Майкл Макколл, арестовавший Иванькова 8 июня 1995 года, а сейчас занимающийся Бородиным.

Сбоку примостился на складном стуле рыжий прокурор Бентон Кэмпбелл, представлявший обвинение на процессе Иванькова. Ветеранов этого процесса свело вместе появление в суде Бородина, которого они ожидали с того дня, как он собрался лететь в Нью-Йорк по приглашению флоридского предпринимателя Зенги.

10 января швейцарский прокурор Даниэль Дево выписал ордер на арест, а неделю спустя прокурор Файерстоун обратился к судье Похорелски с ходатайством, в котором писал, что Бородин «прибудет в международный аэропорт имени Джона Кеннеди 17 января 2001 года и по прибытии окажется в юрисдикции данного суда». Знал Файерстоун и номер паспорта, с которым прилетит Бородин: 43 №1971420.

С тех пор у Бородина появился еще один номер: 01 0082М. Это номер его дела в бруклинском федеральном суде. Как писал в ходатайстве прокурор, Бородин, родившийся 25 октября 1946 года в Нижнем Новгороде, обвиняется швейцарскими властями в том, что получал «откат» от компаний Mabetex и Mercata, которым помог заполучить многомиллионные контракты на реконструкцию Кремля, и отмывал барыши в фиктивных компаниях Lightstar Low Voltage Systems, Ltd. Zofos Enterprises Ltd., нарушив тем самым статью 305 бис швейцарского УК. Согласно статье 2 американо-швейцарского договора об экстрадиции, возбуждение дела по данному обвинению является основанием для выдачи.

Прокурор ходатайствовал о том, чтобы суд выдал ордер на арест Бородина, рассмотрел доказательства его противоправных деяний и, если он найдет их достаточными для экстрадиции, сделал представление госдепартаменту с тем, чтобы тот распорядился выдать арестованного в Швейцарию. Наконец, Файерстоун просил суд санкционировать изъятие «любых предметов и материалов», имеющихся у Бородина в момент ареста и касающихся предъявленных ему обвинений.

Пока Бородин летел на «Дельте» над океаном, госдепартамент изучал вопрос о его дипломатическом статусе и пришел к выводу, что такового у него нет. Россиянин собирался въехать в США по обыкновенной туристической визе. Встречавшие его сотрудники С-24 -- отдела нью-йоркского ФБР по борьбе с евразийской преступностью -- получили разрешение на арест. После ареста Бородин был доставлен в федеральную тюрьму MDC в Бруклине, напоминающую гигантский пакгауз с нарисованными на глухих стенах окнами, -- аэропорт им. Кеннеди относится к Восточному судебному округу Нью-Йорка, который включает Бруклин. Там его, как положено, облачили в ситцевый тюремный костюмчик, тапочки китайского образца и поместили одного в стандартную двухместную камеру.

Российские власти наняли Бородину местного адвоката Рэмонда Левитеса. Процедура, намеченная на 11.30, бесконечно откладывалась: адвокат несколько часов вел переговоры с Файерстоуном, которые, однако, успеха не возымели, и прокурор продолжал возражать против того, чтобы Бородина выпустили под залог. Похорелски объяснил Бородину, что во время этой процедуры судья разъясняет арестанту его права (не отвечать ни на какие вопросы, иметь адвоката и т. п.), удостоверяется в том, что он понимает предъявленные ему обвинения, и решает вопрос о залоге. Судья подчеркнул, что в делах об экстрадиции под залог выпускают лишь при «исключительных обстоятельствах». Файерстоун заявил судье, что у швейцарцев есть 40 дней на то, чтобы представить необходимые документы, и попросил его не выпускать Бородина из тюрьмы. Он протянул Похорелски какой-то документ. Тот повертел его в руках и спросил: «Это что такое?» «Он не по-английски написан», -- виновато сказал прокурор, объяснив, что это швейцарский ордер на арест Бородина, который не удосужились перевести.

Левитес протянул судье документ на официальном бланке и объяснил, что это письмо от заместителя генпрокурора РФ, удостоверяющее, что и на родине к Бородину нет претензий.

Адвокат заявил, что российский посол в Вашингтоне Юрий Ушаков готов поручиться за Бородина и гарантировать его явку в суд, генконсульство в Нью-Йорке готово поселить его на своей территории, российские власти и друзья готовы внести за него залог в «несколько сот тысяч долларов», а сам он готов носить на ноге электронный браслет, сигнализирующий властям о его местонахождении.

Адвокат, впрочем, не предложил суммы залога, и судья отложил рассмотрение вопроса до 25-го числа, в связи с чем Бородина отправили обратно в тюрьму MDC. Адвокат попросил, чтобы Бородину вернули лекарства, отобранные при аресте. Следователь Макколл передал судье пластиковый пакет с кучей упаковок, и Щукин начал по буквам диктовать незнакомые американцам названия. V-a-l-i-d-o-l («Это от сердца», -- объяснил Бородин), a-m-a-r-y-l («Это от диабета», от которого Бородин принимает два типа лекарств). Когда из пакета достали лейкопластырь, арестант смущенно упомянул о какой-то имеющейся у него «травме»; судья не настаивал на деталях.

Лекарства Бородину не отдали: сотрудник ФБР отвез их в тюрьму и передал охране. Российский генконсул в Нью-Йорке Прокофьев сказал журналистам, что арестант воспринял произошедшее «стоически» и заявил: «Совесть моя чиста. Я ничего не боюсь». Обычно процедура оформления в суде занимает от 3 до 5 минут, но в случае Бородина она растянулась на 25.