Генеральный директор государственной корпорации "Агентство по реструктуризации кредитных организаций" Александр ТУРБАНОВ считает, что несправедливо обвинять банки в нежелании кредитовать реальный сектор. "С точки зрения пруденциальных норм Банка России банки уже работают на грани запредельного риска, -- сказал он в интервью обозревателю газеты "Время новостей" Владимиру ФЕДОРИНУ. -- Даже сейчас, при явно неблагоприятных условиях, треть банковских активов размещена в реальном секторе экономики. И большая активность в этом направлении может обернуться крахом отдельных банков". Выход из тупика -- существенная корректировка законодательства и ужесточение санкций против недобросовестных заемщиков.

-- Можно ли снизить риски банков, кредитующих реальный сектор?

-- Есть несколько типичных ситуаций, возникающих при кредитовании банком предприятий реального сектора. В первом случае предприятие в принципе не способно рассчитаться по своим долгам. И даже при банкротстве его имущества недостаточно, чтобы рассчитаться с банком. Для предотвращения таких ситуаций требуются структурная перестройка экономики и реальное укрепление промышленных предприятий. Необходимы мероприятия общенационального масштаба с обязательным участием государства.

Бывает, что предприятие хочет ответить по своим долгам перед банком, но не может, поскольку существует очередность удовлетворения обязательств при банкротстве. Выдав обеспеченный залогом кредит, банки оказываются кредиторами лишь третьей очереди. Как только предприятие входит в процедуру банкротства, предмет залога, фигурировавший в кредитном договоре, попадает в общую конкурсную массу. Никаких приоритетных прав на этот залог у банка нет, и институт залога не срабатывает вовсе. Можно только удивляться тому, как банки вообще рискуют давать кредиты в таких условиях.

Залоговое законодательство необходимо серьезно менять. По нашим сведениям, в Госдуму внесен проект закона, предусматривающий изменение очередности требований залоговых кредиторов. Возможно, вместо третьей им будет предложена вторая очередь. Но я считаю, что и этого недостаточно. Требуется более радикальный подход: предмет залога должен исключаться из конкурсной массы.

-- Вы предлагаете вообще вывести банки из очереди кредиторов?

-- Да, но только в части залога. И, кстати, мы не будем первооткрывателями: именно с таких позиций решают эту проблему и англосаксонская, и континентальная правовые модели.

-- Но в этом случае банк превратится в привилегированного кредитора даже по отношению к работникам предприятия. Не опасаетесь ли вы, что в Госдуме эта идея не найдет понимания?

-- Это действительно очень щепетильная проблема. Однако я думаю, что у нас имеются очень веские доводы. Ведь не получи предприятие кредит, его положение, а значит, и положение его работников могло стать критическим намного раньше. Кроме того, работники предприятия-банкрота, безусловно, тоже должны брать на себя определенные риски. Непонятно, почему они оказываются в привилегированном положении по сравнению с сотрудниками банка, который из-за невозврата кредита, неполучения залога может и сам оказаться на грани банкротства.

Работники предприятия и банка должны находиться в равных условиях. Это нужно зафиксировать и в Гражданском кодексе, и в законе о банкротстве.

-- Разделяют ли ваши идеи в правительстве?

-- Нашу озабоченность правительство, безусловно, разделяет. Обратите внимание, в заявлении правительства и ЦБ об экономической политике на 2001 год прямо сказано о необходимости совершенствования института залога и подготовке соответствующих поправок в законодательство. Свои наработки и предложения по решению этих проблем мы, естественно, направим и в правительство, и в Госдуму.

-- Есть и другая сторона проблемы: иногда кредиты не возвращают вполне платежеспособные предприятия. Между тем 177-я статья Уголовного кодекса предусматривает, что злостное уклонение от погашения кредита может наказываться лишением свободы на срок до двух лет. Что мешает задействовать эту норму УК?

-- Действительно, применяется эта статья не очень часто. По данным криминологических исследований за 1997--2000 годы, из общего числа поданных заявлений и сообщений по факту злостного уклонения от погашения кредиторской задолженности лишь в 5% случаев возбуждались уголовные дела. А до стадии судебного разбирательства дошло лишь 0,5% всех возбужденных по этой статье дел.

-- В чем же загвоздка?

-- В том, что доказать умысел крайне сложно. К тому же правоохранительным органам пока не хватает практического опыта.

-- А что мешает считать злым умыслом сам факт невозврата кредита?

-- Именно такой подход нам и представляется правильным. В кредитном договоре четко установлен срок возврата кредита, и если после его истечения проходит месяц, два месяца, полгода, а предприятие отказывается платить, то его руководителя необходимо привлекать к уголовной ответственности.

Мы считаем, что в уголовное законодательство желательно ввести временной критерий. И если обстоятельства указывают, что он нарушен, факт умысла, т.е. факт злостного уклонения, можно считать доказанным. Я не думаю, что после десятка хороших судебных процессов у большинства предпринимателей сохранится желание не возвращать кредиты.

-- Но в УК имеется и 195-я статья, устанавливающая ответственность за неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов при банкротстве. Однако о том, чтобы кого-нибудь из банкиров за это наказали, ничего не слышно. Почему не работает эта статья?

-- На мой взгляд, при нынешней организации процедуры банкротства это статья трудно применима. Государство совершенно напрасно ушло из этой сферы. Институт конкурсных управляющих -- физических лиц оказался не очень эффективным. Мы считаем, что упорядочить этот процесс и сделать его более прозрачным мог бы институт корпоративных ликвидаторов, среди которых могут быть и уполномоченные государственные структуры.

-- Понятно, что законодательство несовершенно, но кредиторам нужно возвращать свои деньги уже сейчас. Какой алгоритм работы с проблемными заемщиками, на ваш взгляд, наиболее эффективен?

-- Сейчас каждый случай возврата кредита достигается зачастую индивидуальным набором мер и решений. Наш опыт показывает, что даже в условиях несовершенного законодательства эффективная работа с проблемными активами вполне возможна. За 2000 год сумма таких активов в банках под управлением АРКО уменьшилась почти с 3 млрд до 1,3 млрд рублей. А если рассматривать только региональные банки, то у них доля проблемных активов снизилась с 50% до 2%.

Нужно активнее применять принудительные меры воздействия через суд, в частности, наложение ареста на имущество. Должники охотнее погашают задолженность, когда чувствуют, что срабатывает правовой механизм воздействия. В нашей практике был случай, когда на половину суммы долга мы наложили арест на имущество должника. Он тут же явился в банк со своим графиком погашения оставшейся половины.

-- И погасил?

-- Полностью и в срок. Когда же выясняется, что должник не расплачивается не только с банком, но и с другими партнерами, мы инициируем процедуру банкротства. Только по крупным предприятиям наши специалисты участвуют сегодня в пятидесяти делах о банкротстве.