Мать сыра земля дрожмя дрожит -- то «Илья Муромец», отреставрированный и восстановленный фильм Александра Птушко 1956 года, вновь выходит на экраны. Фильм-богатырь был возвращен к жизни группой мосфильмовских специалистов под руководством знаменитого оператора Анатолия Петрицкого. И в результате предстал во всей своей оригинальной мощи (хотя, к сожалению, не обошлось без купюр технического свойства, так как некоторые кадры оказались безвозвратно утраченными). Оригинальная фонограмма также обновлена, обесшумлена и переведена в систему dolby surround.

Возвращение в широкий кинопрокат фильма прошлых лет -- практика для нас новая, но во всем мире привычная и весьма прибыльная. Интересная не только для специалистов, но и для обычных посетителей кинотеатров, киноманов новой генерации, которые уже не застали классические ленты на широком экране. Успехом пользовались вернувшиеся в кинотеатры ленты Диснея и Хичкока, форменный бум вызвали обновленные эпизоды «Звездных войн», а совсем недавно повторно выпущенный «Экзорцист» Уильяма Фридкина составил достойную конкуренцию свежайшим ужасникам, без труда обогнав их по сборам. Пока неизвестно, случится ли у нас что-нибудь подобное с шедевром Птушко, но в любом случае начинать стоило именно с него.

«Илья Муромец» -- фильм во многих отношениях этапный. Он был первым отечественным широкоэкранным фильмом, в нем же впервые в СССР был по-настоящему использован стереозвук. Предвосхищая сегодняшний расцвет звуковых эффектов, Птушко еще в конце пятидесятых писал: «Мы насытили пространство словно обтекающими нас со всех сторон птичьими голосами. И кажется, что проникающая дух былин природа дремучих лесов наполняет кинозал поэзией своего звучания». Наконец, «Илья Муромец» -- один из самых масштабных отечественных фильмов, настоящий советский блокбастер, попавший в Книгу рекордов Гиннесса: на съемках, в частности, были задействованы 11 тысяч лошадей. Немало доселе невиданного (и по сию пору непревзойденного) принес он и в области грима, трюковых съемок, спецэффектов. Однако сегодня «Илья Муромец» интересен не только с точки зрения кинематографической техники.

Увлеченная и подробная статья Птушко о том, как создавался «Илья Муромец», называлась «Широкие горизонты». В первую очередь режиссер, конечно, имел в виду неоглядный простор, который открывал перед кинематографом новый формат изображения. Сегодня, впрочем, кажется, что дело не только в том, что «широкий экран позволил нам выразить представления русского народа об окружающей его природе с наибольшим приближением к их поэтической основе». Горизонты оказались намного шире. Сейчас, пересматривая «Илью Муромца», очевидно, что без этой картины история современного зрелищного кино во всем мире сложилась бы совсем по-другому. Фильмы Птушко без труда вписываются в мировой киноконтекст и сравнивать их с классическими образцами голливудских киноразвлечений можно без всяких оговорок и скидок на «местную специфику». И это не просто патриотическое допущение. Сказки Птушко пользовались успехом во всем мире, они объездили немало международных кинофестивалей и, к слову, заработали там немало почетных призов. «Илья Муромец» был отлично известен в Америке под названием «Меч и дракон» (а в Великобритании его переименовали в «Героя и чудовище»), и в Интернете нередки отзывы самых обыкновенных заокеанских зрителей, которые до сих пор считают этот фильм самым любимым кинозрелищем своего детства. А что же тогда говорить о профессионалах. Хитроумный Роджер Корман показывал и в качестве тренировки давал перемонтировать фильмы Птушко своим ученикам, из числа которых вышла добрая половина нынешних голливудских классиков. И они увлеченно брали свое там, где видели свое. Неудивительно, что современный зритель увидит в обновленном «Илье Муромце» немало до боли знакомых -- только теперь уже по американским фильмам -- мотивов и сцен. Противоборство Ильи с забывшим родство сыном Сокольничком недвусмысленно рифмуется с битвой Люка Скайуокера и Дарта Вейдера из тех же «Звездных войн» -- с той лишь разницей, что у Птушко отец с сыном помирились и вместе выступили на стороне добра. Да и вообще в образах богатырей -- этаких древнерусских кшатриев, сознательно меняющих плуг на меч, и рыцарей-джедаев из космической оперы Джорджа Лукаса -- можно найти много общего. Очевидно, что Лукас внимательно пересматривал «Илью Муромца» и совсем недавно, взявшись за «Скрытую угрозу», -- иначе как объяснить, что представители межпланетной Торговой Федерации ведут себя точно так же, как вероломные бояре в стольном граде Киеве? Но не только Лукас приложился к богатырскому ковшу. Например, впечатляющая сцена нашествия тугар на Карачарово практически без изменений перекочевала в «Конана-варвара» Джона Милиуса, только у него бесчинствовали уже не турзы и мурзы царя Калина, а змеепоклонники Тулсы Дума. Да и воин Святогор, отдающий каликам перехожим меч для Ильи, кажется родным братом древнего бога Крома, в незапамятные времена передавший народу Конана секрет стали.

Примеры весьма пристрастного внимания заокеанских режиссеров к открытиям Птушко можно множить до бесконечности. Но никакая, даже самая высокобюджетная и современная имитация не в состоянии приблизиться к доброй и грозной мощи оригинала. В «Илье Муромце», подлинном и многогранном мифе, органично и естественно сочетаются пасторальные сцены с птичьими трелями и барабанящими по пеньку зайчишками и кровожадные баталии, в которых богатыри с молодецким присвистом поднимают на копье по полудюжине пронзенных насквозь тугар. И от этого до сих пор захватывает дух. Гусли за кадром звенят возвышенно и проникновенно -- и здесь нет ничего от псевдонародного творчества, насквозь фальшивого сувенирно-лакового «фольклора». Это раскатистое эхо самой настоящей «старины глубокой», пример подлинного киноэпоса -- одновременно сурового и великодушного. Признание в любви к Родине, лишенное и намека на спекуляцию важнейшими понятиями и изложенное увлекательно, красочно и понятно. Так что пропустить «Илью Муромца» на большом экране - значит, не только сделать непростительную ошибку с точки зрения кинообразования, но и просто совершить поступок в высшей степени непатриотичный.