Иранская делегация во главе с президентом Хатами отправилась вчера из Москвы в Санкт-Петербург и Казань. Перед отъездом гостей спецкор газеты «Время новостей» Елена СУПОНИНА встретилась со вторым человеком в иранской делегации -- главой администрации президента Хатами, его советником Мохаммадом Али АБТАХИ. О степени его влиятельности говорит тот факт, что знакомые с российскими реалиями иранцы называют г-на Абтахи «иранским Волошиным».

-- Президент Ирана приехал в Россию впервые после Исламской революции 1979 года. Россию больше не считают в Иране шайтаном, пускай и не таким большим, как США?

-- Сразу после прихода к власти в 1997 году президент Мохаммад Хатами объявил о необходимости снять напряжение в отношениях со всеми государствами. И о развитии прежних связей -- это больше подходит для определения наших отношений с Россией. Россия и Иран -- крупнейшие силы в мире, мы соседи. Да, в Иране есть разные внутриполитические течения, но как раз по поводу России все едины. Мы, реформаторы, очень многого ждали от этого визита.

-- А консерваторы на этот раз не мешали реформаторам, к которым принадлежит президент Хатами?

-- Консерваторы еще больше заинтересованы! Они более негативно относятся к США, и поэтому в развитии таких связей они видят еще и возможности для противопоставления американцам. Наш визит в Россию продиктован не только политическими мотивами, но и стремлением к всестороннему развитию экономических связей. В Москве прошли очень серьезные переговоры. Теперь российско-иранские отношения подняты на более высокий уровень. Мохаммад Хатами пригласил президента Путина посетить Иран, что, наверное, произойдет после наших президентских выборов летом.

-- Хатами стремится уменьшить напряженность и с США. Это возможно?

-- С США у нас исторические проблемы. Мы полвека страдаем от них. Во времена шаха США полностью залезли в Иран, используя его для борьбы с коммунистами, например. Иран играл роль американского полицейского в регионе. Потом иранский народ совершил революцию, и американцы всячески чернили нас. В ирано-иракской войне США поддержали Ирак. Между нами плотная стена, для ее преодоления нужно время. Все зависит от реакции США и от того, сколь положительными будут их шаги к нам.

-- Вы же знали, что визит Хатами в Москву вызовет недовольство Вашингтона?

-- В своих решениях мы самостоятельны и руководствуемся своими интересами. А наши отношения с Россией не направлены против кого-либо.

-- А оружейные закупки? Иран кого-то боится, чтобы вооружаться?

-- Мы никого не боимся. Но мы вправе закупать средства для самообороны. Это не направлено против какой-то третьей стороны, тем более против соседей.

-- Говорят, объем оружейных закупок достигнет 7 млрд долларов?

-- Цифры узнаем по ходу дела. 7 миллиардов? Видимо, это не только оружейные сделки.

-- Иран будет стремиться и к снятию напряженности с Израилем?

-- Мы не признаем существования сионистского образования. Пусть соберутся все мусульмане, христиане и иудеи, проживающие в Палестине, и все те мусульмане, что были изгнаны из нее, и выберут демократическим путем название своего государства и форму его правления.

-- Ваши консерваторы полагают, что нынешнее иранское правительство недостаточно помогает палестинцам.

-- Разногласий нет. Палестинцев у нас поддерживают все. Просто мы по-другому выражаем свои мысли. Консерваторы более резки, они могут сказать, давайте скинем евреев в море. А мы за демократию.

-- В Ираке Саддам армию собирает в помощь палестинцам. А что же вы?

-- Мы не используем палестинскую проблему в целях пропаганды. Наша помощь реальна.

-- Президента Хатами называют иранским Горбачевым.

-- Я не согласен с таким определением. Наш президент иначе проводит реформы. После выборов, на которых Хатами победил благодаря народу и вопреки бойкоту консерваторов, стало ясно, что иранцы проголосовали за реформы, но в рамках достижений Исламской революции. За эти рамки мы не выходим. Мы добиваемся свободы слова и народного волеизъявления, уважения к человеку. В экономике больше внимания уделять частному сектору. Но приватизация, например, нефтяной отрасли у нас запрещена конституцией. А вот частные банки уже появились в новых свободных экономических зонах -- Киш, Гешма, Чахбагар. Президент сам курирует вопрос об этих зонах. Во внешней политике мы стремимся к улучшению отношений с миром, ради экономических выгод в том числе. Для этого Хатами приехал в Россию, а ранее -- в Германию, во Францию.

-- Однако в Иране закрываются либеральные газеты...

-- Мы этим недовольны и не согласны с этим.

-- Президент и правительство страны недовольны, но ничего не могут сделать?

-- В Иране три ветви власти -- религиозно-судебная, законодательная, исполнительная -- сильно разведены. Президент -- исполнительная власть. Правда, нынешний парламент уже на 80% из сторонников реформ. Но внутренняя борьба продолжается. В то же время мы многого достигли. Вспомните историю о серии таинственных убийств в рядах иранской интеллигенции в прошлом году. Президент поставил расследование под свой контроль и потом впервые в истории Ирана откровенно рассказал народу, что за этими преступлениями стоят иранские спецслужбы! Виновные уровня высоких офицеров, замглав спецслужб были арестованы. В ближайшее время будет повторное судебное разбирательство. Но первый приговор, который обжалован, требует для двоих двойной смертной казни, а для остальных -- пожизненного заключения.

-- Извините, я, наверное, плохо поняла: двойной смертной казни?

-- Это когда преступник заслуживает даже больше, чем смертную казнь. Конечно, его не будут казнить дважды. Но если, например, он сможет добиться помилования по первой смертной казни, то его все равно будет ждать вторая.

-- 8 июня в Иране пройдут президентские выборы. Президент Хатами выставит свою кандидатуру?

-- А у меня еще нет сведений на этот счет. (Смеется)

-- А все-таки?

-- Очень многие иранцы хотят участия Хатами. Если он будет участвовать, то у него не будет достойного соперника. Мы не знаем, кто будет соперничать с ним от консерваторов. Мы даже ищем таких людей.

-- Называют бывшего главу спецслужб Фаллахиана...

-- Не думаю, что консерваторы его поддержат. Появлялись сообщения о других кандидатурах, но все это как-то несерьезно, настоящего соперника нет.

-- В предстоящих выборах в Иране впервые намерена участвовать женщина, Фарах Хосрави, хотя это вроде запрещено конституцией?

-- Насчет ее намерений не знаю, но ее кандидатура не считается серьезной. Конституция не запрещает женщинам участвовать в выборах. Там говорится, что президент может быть избран из мужчин -- политиков и культурных деятелей. Но это не значит -- только из мужчин. В фарси нет четкого разделения на мужской и женский род. Положение женщин у нас хорошее. Я бы посоветовал его сравнивать с ситуацией не в России, а у наших соседей. В Персидском заливе есть страны, где женщинам запрещено водить машины -- в Саудовской Аравии. В ряде стран женщины не имеют избирательного права. В плане одежды нашим женщинам не обязательно закрывать лицо, достаточно покрыть голову платком.

-- Среди мусульман сейчас появились экстремисты: Бен Ладен, талибы чего стоят.

-- Мы осуждаем тех, кто прикрывается исламом, а на деле вредит ему: экстремисты в Алжире, Египте, афганские арабы. Мы осуждаем разрушение талибами древних статуй. Президент Хатами пытался остановить все это через Организацию исламская конференция.

-- Что вам больше всего понравилось в Москве?

-- Я толком ничего и посмотреть не успел. Приятно, что ваши политики достаточно молоды, это люди нового поколения.

-- Не было проблем, как во Франции, где на столы во время приема хотели поставить по традиции бутылки вина, запрещенного в Иране?

-- Вино французы в результате не поставили. А в России таких проблем не было.