В Министерстве обороны не любят вопросов, связанных с обучением иностранцев в российских военных училищах. Отчасти это, конечно, объясняется традиционной засекреченностью всего, что относится к деликатной сфере военного и военно-технического сотрудничества с зарубежными странами. Однако только отчасти. В последние годы военные тайны в этой сфере все больше уступают свои позиции тайнам коммерческим: обучение иностранцев превратилось для Минобороны в один из немногих легальных источников валютного заработка.

Подписанное Владимиром Путиным в его бытность российским премьером постановление №308 от 8 апреля 2000 года закрепило «порядок оказания МО РФ услуг по подготовке национальных военных кадров и технического персонала». Российскому оборонному ведомству дано право оказывать такого рода «услуги» в самой разной форме: иностранцы могут проходить полный курс обучения в военных вузах, получать боевые навыки в учебных центрах, на полигонах, непосредственно в воинских частях и на предприятиях российской армии, совершенствоваться в военных науках в докторантуре и адъюнктуре академий МО. В конечном счете все зависит от потребностей заказчика и его платежеспособности. Российские военные могут оказывать свои «услуги» даже, что называется, «на дому»: постановление предусматривает в этом случае возможность «командирования специалистов Вооруженных сил РФ в иностранные государства» (как правило, такого рода военная помощь обходится заказчику дороже, чем обычная учеба «национальных кадров» в российских военных вузах, поэтому прибегают к ней лишь в случаях острой необходимости: когда страна либо готовится к войне, либо в нее уже втянута). И, конечно же, самой главной военной тайной в этой области являются суммы доходов МО России, полученные по контрактам за обучение иностранцев. Судить о них можно лишь по косвенным данным. Например, после того как Москва продала новейшие зенитно-ракетные системы С-300 Китаю и Кипру, военнослужащие из этих стран прошли в России полный курс обучения обращению с этим типом оружия (от вождения мобильных пусковых установок до боевых стрельб на приволжских полигонах). Заработанные на этом контракте средства позволили главкомату ВВС полностью реконструировать Гатчинский (окрестности Санкт-Петербурга) учебный центр противовоздушной обороны, обеспечивающий переучивание на С-300 не только иностранцев, но и военнослужащих российской ПВО. И это притом, что правительственное положение строго регламентирует использование вырученных от обучения иностранцев средств. Минобороны вменено в обязанность часть из них тратить на обеспечение социальной защиты увольняемых военнослужащих (в том числе на приобретение для них жилья), на загранкомандировки специалистов вооруженных сил, на проведение военной реформы и т.д. и т.п. А в минувшем октябре свою «десятину» от армейских приработков получили еще и российские спецслужбы: распоряжением премьер-министра Михаила Касьянова 10% от заработанных министерством обороны средств должны переводиться на счета ФАПСИ для реализации президентской программы «Создание и развитие информационно-телекоммуникационной системы специального назначения в интересах органов государственной власти».

Впрочем, одной лишь коммерцией дело здесь, конечно же, не ограничивается. По признанию самих военных, «практически любой обучавшийся у нас иностранец в дальнейшем хотя бы отчасти становится нашим «агентом влияния». Понятно, что речь отнюдь не идет о поголовной вербовке иностранных курсантов: просто многочисленные неформальные контакты, неизбежно завязывающиеся в ходе обучения, впоследствии вольно или невольно влияют на человека. И это становится особенно актуальным, когда иностранный выпускник российского военного вуза дослуживается у себя на родине до высших командных должностей. По свидетельству российских специалистов в области оружейного экспорта, «многие из заключаемых сегодня контрактов закладывались когда-то в стенах российских военных училищ и академий». Классическим примером того, насколько сильно место учебы высшего военного руководства может влиять на проводимую страной политику, являются взаимоотношения в военной области России и Грузии. До тех пор пока во главе грузинского минобороны оставался Вардико Надибаидзе -- кадровый генерал, получивший классическое военное образование советской эпохи, военным двух стран удавалось находить общий язык, даже несмотря на многочисленные трения в политической области. Однако как только в 1998 году его сменил Давид Тевзадзе (в послужном списке которого нет российских военных вузов, зато он обучался в колледже НАТО в Риме, прослушал полный курс по обороне и стратегическим исследованиям в Германии и окончил колледж по подготовке руководящих армейских кадров при генеральном штабе США), российско-грузинские взаимоотношения в военной области поразил глубочайший кризис: Москве пришлось в срочном порядке выводить из республики дислоцировавшиеся здесь подразделения погранвойск и спешно приступать к ликвидации своих военных баз.