Ничего, кроме брани, в адрес завершившейся позавчера 6-й ярмарки современного искусства «Арт-Манеж» услышать нельзя. Журналисты издеваются как могут и над убожеством выставленного на ярмарке искусства, и над ноу-хау нынешнего сезона -- принципом «одна галерея -- один художник». Художников стало меньше, и выбрать что-то хорошее еще труднее. Почти все согласились, что самым интересным на ярмарке была придуманная О.Г.И. и архитектором-концептуалистом Александром Бродским «Зона, свободная от искусства» -- изолированное стенами из пластика пространство в центре Манежа с баром и курилкой. На стенах дорожные знаки с перечеркнутыми «Черным квадратом» и «Монной Лизой».

Многим критикам по электронной почте пришло письмо от художника Максима Илюхина. В прошлом году на «Арт-Манеже» он принес собственное тело в символическую жертву этой ярмарке. Он назвал тогда себя «полуфабрикатом» и лежал голый, завернутый в целлофан среди экспонатов галереи «Риджина» (напомним, что директор галереи -- член оргкомитета ярмарки Владимир Овчаренко). Сегодня позиция Илюхина резко поменялась. Он ругает «Риджину» и заканчивает свой message довольно радикально: «Казалось бы, сделано все, чтобы никто из актуальных художников не принял участия в этом проекте, но музыку не остановить. Сегодня свою работу можно сделать и таким высокотехнологичным способом, как электронное письмо. Лучшее участие в этом мероприятии -- НЕучастие».

Итак, полный провал? Авторитетный куратор, главный редактор «Художественного журнала», заместитель директора РОСИЗО Виктор Мизиано так не думает. И считает, что проблема не столько в «Арт-Манеже», сколько в нас самих, не делающих пока различия между музеем и коммерческой ярмаркой. С Виктором МИЗИАНО беседует Сергей ХАЧАТУРОВ.

-- Самая большая ошибка -- это оценивать ярмарку как выставку, как кураторский проект. А ведь чаще всего у нас так и происходит: восхищаются экспозицией, качеством работ, уровнем представленных художников и т.п. На самом же деле ярмарка -- это прежде всего место, где совершаются сделки. И оценивать ее надо не только по тому, какое на ней выставлено искусство, но и по тому, какая от нее коммерческая эффективность. Достаточно посмотреть большие международные ярмарки, даже элитный «Арт-Базель», и мы увидим там большое количество стендов с работами самого среднего качества. Да, все мы фрустрированы недостаточным позиционированием в Москве актуального искусства, но просветительство и показ культурных достижений -- это в первую очередь забота некоммерческого сектора: музеев, выставочных центров и т.п. Ярмарка по определению следует рельефу устоявшихся вкусов, иначе она не может оправдать себя как коммерческое предприятие. Конечно, существуют ярмарки, осознанно замещающие собой отсутствие некоммерческой инфраструктуры, -- Мадридское АРКО и наша «Арт-Москва». Но в этом случае ярмарки берут на себя не свойственные им функции, мы не можем от ярмарки этого требовать.

-- Позволю с вами поспорить. Коммерческий эффект напрямую зависит от качества предлагаемой продукции. Кроссовки от NIKE стоят намного дороже их китайских подделок на какой-нибудь ярмарке «Коньково».

-- Могу возразить: коммерческий эффект зависит не от качества продукции, а от объемов продаж. Коммерсант, торгующий Гуччи, ничем не отличается от коммерсанта, продающего тайваньский ширпотреб. Эффективность коммерческой деятельности измеряется другими критериями.

-- Но ведь невозможно без ущерба для статуса самого предприятия валить все в одну кучу: и эксклюзивный товар, и ширпотреб. На нынешнем «Арт-Манеже» возникло неприятное впечатление надувательства. В прошлом году хорошее и дорогое современное искусство было отделено как некоммерческая часть. Сейчас оно активно интегрировалось в убогий салонный контекст. Парадоксально, но, блуждая между стендов, теперь не сразу и поймешь, чем золотые фигуры на фотополиптихе Гора Чахала лучше золотых фигур с картинок в стиле левомосховского сюра -- типичной продукции ЦДХ.

-- Художественный рынок отличается одной особенностью -- здесь цена определяется ценностью, а ценность произведения, т.е. злополучное «художественное качество», определяется в первую очередь в некоммерческих секторах системы искусства. Именно поэтому ярмарки дорожат своей творческой репутацией, создают экспертные советы (я, например, состою в совете «Арт-Москвы»), отсеивают низкокачественные галереи, спонсируют параллельные некоммерческие программы, коллоквиумы и т.п. И все-таки на своем опыте рекрутирования известных западных галерей на московские ярмарки я усвоил: даже самый творческий и экспериментально ориентированный галерист едет на ярмарку не выставлять искусство, а продавать, зарабатывать деньги -- себе и своим художникам. А потому давайте оценивать московские ярмарки, исходя из предложенных ими стратегий менеджмента. Как известно, интрига, которая разыгрывалась между двумя конкурирующими между собой ярмарками -- «Арт-Манежем» и «Арт-Москвой», -- следующая. «Арт-Москва» делает ставку на интернациональные стандарты и потому опирается на несколько наиболее продвинутых московских галерей. В сущности, она являет собой некую идеальную модель художественного рынка: его менеджмент не предполагает отдачу здесь и сейчас. «Арт-Манеж» все эти годы предлагал подход прямо противоположный -- не элитарный и проектный, а демократичный и прагматичный. Если «Арт-Москва» ярмарка небольшая, но высококачественная по составу, то «Арт-Манеж» более терпим к качеству, но зато масштабен. Там рады всем галереям: главное, чтобы платили арендную плату и ярмарка не была бы убыточной. Ориентиром «Арт-Манежа» всегда был некий здоровый центр -- профессиональное и качественное искусство. Расчет, как мне казалось, делается на естественную эволюцию вкусов и постепенную смену конъюнктуры: центр должен укрупняться, фланг актуального искусства -- расти, а низкокачественное искусство -- постепенно вытесняться. «Арт-Манеж» прошлого года сломал эту эволюционную модель развития: он сделал сильный рывок к актуальному искусству. Я имею в виду организованную Владимиром Овчаренко в сущности некоммерческую презентацию различных образцов российского и интернационального искусства. В результате доля актуального искусства внезапно выросла, но и искусство базарного уровня не исчезло, как можно было бы ожидать, а, наоборот, вполне сохранилось. Все это отчасти радовало, а отчасти озадачивало. Основным уязвимым местом нынешнего «Арт-Манежа» является, с моей точки зрения, то, что он не проясняет главного: какова же все-таки новая концепция развития ярмарки. С одной стороны, продолжена тенденция к освоению интернационального опыта: применена освоенная позапрошлогодней парижской ярмаркой ФИАК идея -- обязать галереи устраивать персональные выставки. Однако, с другой стороны, искусства в результате стало меньше (а представительность и широта были самым сильным местом старого «Арт-Манежа»!). Искусства же интернационального не только не стало больше, чем на «Арт-Москве», но и явно меньше, чем даже на старых «Арт-Манежах».

-- Как вам кажется, ярмарки, подобные «Арт-Манежу», могут ввести нас в цивилизованный рынок?

-- Знаете, я не большой любитель всей этой либеральной риторики о цивилизованном рынке, о «невидимой руке» Адама Смита т.п. Рынок по определению -- джунгли, сфера звериных страстей. Рынок пойдет на сделку с цивилизацией ровно в той мере, в какой мы его заставим это сделать. В европейских странах демократические ценности существуют благодаря попытке общества ограничить либерально-рыночную динамику. Чем активнее мы выработаем контрбаланс рынку в обществе, тем мы будем цивилизованнее. Чтобы вырос интерес к актуальному искусству, в обществе должно укорениться представление о том, что чистое движение мысли обладает очень высокой ценностью. А эта проблема не может решаться в рамках «Арт-Манежа». Это глобальная стратегия всего нашего культурного сообщества. Сверхзадача -- защищать рынок от рынка. И в этом свете острая реакция на «Арт-Манеж» молодого художника Максима Илюхина важна не просто как критика конкретной рыночной инициативы, а как критика рынка как такового. Как это ни парадоксально, ничто так не свидетельствует о становлении у нас цивилизованного рынка, как оппозиция ему художественного сообщества.

Финансовые итоги Арт-Манежа

Предварительный результат работы ярмарки -- это полторы сотни продаж. Почти в полтора раза больше, чем в прошлом году. По подсчетам организаторов, суммы продаж составили больше полумиллиона долларов -- не меньше, чем в прошлом году. Большинство хозяев галерей, с которыми удалось поговорить, оправдали свои затраты на участие в ярмарке.

Самые дорогие приобретения приходятся на долю постоянных клиентов. Новые клиенты, по опыту прежних лет, присматриваются и покупают понравившиеся работы после окончания ярмарки. Хотя есть и исключения. Мария Шайхет представляла на ярмарке фотографии. Это товар сравнительно недорогой. За две-три сотни долларов их покупали люди в основном молодые и незнакомые. Иностранцы по преимуществу интересовались военной тематикой. Русские покупали вещи для украшения офисов.

Самыми дорогими стали на ярмарке картины Дмитрия Налбандяна. Их очень успешно продавал новичок -- «Галерея Леонида Шишкина». Как и ожидалось, хорошо продавались Лаврентий Бруни, Владимир Кожухарь, Семен Файбисович. Совершенно неудачно закончилась программа школы арт-дилеров. Ее студентам не удалось продать ни одной работы. Недостаточно представить хороших художников, необходима внутренняя гармония арт-дилера, художника и покупателя. Люди покупают у тех, кто им нравится, и то, что им нравится. Причем сочетания могут быть самыми диковинными. Новички просто не попали в масть.

Станислав Каракаш, директор выставочного зала Манеж, доволен результатами ярмарки. По его наблюдениям, более половины галерей участвует в ярмарках постоянно, на протяжении всех шести лет. Поэтому бессмысленны дискуссии о существовании художественного рынка. Если галереи существуют так долго, значит они кому-нибудь да нужны. Фаина БАЛАХОВСКАЯ