На съезде со старого Каширского шоссе к музею «Горки Ленинские» стоит памятник -- гигантский бронзовый Ленин с добрым лицом шагает навстречу туристам. В бронзовом его колене -- сквозная дыра, сантиметров пятнадцать в диаметре. Какого калибра снарядом надо стрелять, чтобы пробить такое отверстие, я не знаю. А местные жители рассказывают, что стреляли вовсе не по Ленину, а просто это место облюбовали подмосковные бандиты для своих разборок, в окрестных лесах и трупы находят.

У подножия памятника и на посыпанных красным гравием дорожках, по которым прежде торжественным строем должны были идти посетители, валяются разбитые бутылки, пластиковые тарелки и увядшие роскошные букеты в целлофановых кружевах: следы ритуальных возлияний молодоженов. К памятнику до сих пор подъезжают свадебные кортежи. В общем, место вполне сакральное. И как каждое капище, требующее жертв, -- от кого невинных, от кого кровавых.

Музеем-заповедником Горки стали в 1972 году, решением Совмина под него было отведено девять с половиной тысяч гектаров. Охранная зона составляла 300 га, а сам мемориальный парк занимал -- и занимает -- 19 га. Сейчас в заповеднике полным ходом идет строительство элитных дачных поселков, а территория принадлежит Леспаркхозу, созданному в том же 1972 году для содержания угодий. Музей же имеет в своем распоряжении только здания.

В 1938 году на заседании оргбюро ЦК было решено создать в Горках мемориальный музей. Сложность была в том, что, хотя Надежда Крупская на даче не жила, бывшие ленинские покои занимала семья его брата Дмитрия, и уговорить их съехать не могли очень долго. Только в 1949 году, к 25-летию смерти Ленина, музей был открыт.

По иронии судьбы звездный час музея пришелся на самые последние годы советской власти. Правящая партия одарила место смерти своего вождя грандиозным монументом как раз к 70-летию революции, которое так и не суждено было отметить с подобающей пышностью. В 1987 году музей-заповедник объявили открытым, и посетителей приняло новое здание музея, построенное по проекту архитектора Леонида Павлова. Даже у КПСС не хватило денег полностью реализовать мечту зодчего, здание получилось поменьше, но этот колосс, возвышающийся на холме среди долин, с его мощной ассирийской колоннадой по-настоящему впечатляет. Ассоциацию с храмовыми сооружениями архаичных времен продолжает просторный холл, из которого широкая лестница ведет к белой мраморной скульптуре вождя со специальной подсветкой и реющим красным флагом за спиной. Для создания экспозиции были привлечены лучшие в то время музейные проектировщики питерцы Ривин и Коротков. Они и создали музейное пространство по последнему слову техники и писку музейной моды. Помимо документов, для которых устроены специальные трехслойные витрины и альбомы со стеклянными страницами, были построены «идейно-эмоциональные аудиовизуальные центры» (АВЦ), в музее их называют «кубами». Оборудование для них делали на оборонных заводах.

Экскурсовод подводил группу к одному из «кубов», нажимал на электронный пульт, и «куб» оживал. Слышалась музыка, загорался внутри свет, и изумленным экскурсантам показывали слайд-фильм, который сменяла объемная панорама с фигурами рабочих, матросов, паровозами, окопами, летящими снарядами и прочими эффектами. Двигались декорации, шелестела листва, в маленьком домике загорались окошки... А голоса известных актеров отчетливо и патетически произносили знакомые по школьным учебникам слова о величии революции, любви к Ленину и т.д. «Кубы» работают и сегодня. Слова те же.

В девяностые здание музея с его кинозалом, конференц-залами, лекториями и просторными экспозиционными площадями быстро опустело. Несколько лет его даже не отапливали зимой. Из 230 сотрудников осталось не более ста. Преобладают женщины пенсионного возраста. Экскурсий очень мало: пройдут деловито китайские товарищи, привезут школьников -- и все.

С наступлением новых времен сотрудники музея вспомнили о его доленинской истории. Больного вождя привезли в санаторий в Горках, устроенный в бывшем имении Зинаиды Морозовой, вдовы того самого Саввы Морозова, что помогал Художественному театру и революции деньгами. Вдова была женщиной сильной, хозяйственной и превратила Горки в преуспевающее хозяйство, с элитными сортами пшеницы и породами скота, роскошными теплицами и современным доильным оборудованием. Строения и сейчас целы, а в теплицах выращивают цветы, правда их не сравнить с прежними. Дивный парк музея -- тоже ее рук дело. Дом Морозова благоустроила в соответствии с самыми современными тогда представлениями о комфорте. Зимний сад, большие окна, паровое отопление. Английская сантехника, ванны, краны -- все действует и сегодня (туалет, правда, экскурсантам не показывают, да и ванную открыли недавно). Телефонная линия -- и та уже существовала.

Сейчас особняк представляет собой странный сплав между местом жизни прежних хозяев и резиденцией революционной власти. Внизу, в бильярдной, жили врачи. В столовой -- красноармейцы. В вестибюле у лестницы стоит моторизованное инвалидное кресло. А в зимнем саду -- кинопроектор. Комната, где умер Ленин, расписана игривым орнаментом, а мебель украшена кокетливой резьбой -- когда-то в ней жила дочь хозяйки. Сотрудники музея признают -- украдено очень многое. Зинаида Морозова, используя свои связи, пыталась поначалу спасти усадьбу (например, сделать ее музеем), а поняв, что бороться не только бесполезно, но и опасно, сдалась и после 1918 года ни разу там не появилась. Ковры, картины, посуда исчезали постепенно. Но стены, мебель и даже краны остались. Это то же часть истории, о которой сегодня можно узнать в Горках.

Полностью эксклюзивной можно считать еще одну экспозицию: в 1994 году в Горки перевезена обстановка квартиры Ленина в Кремле, уничтоженной в связи с реставрацией. Музей хранит даже двери и оконные рамы. В одном из дачных павильонов воссоздана обстановка кремлевской квартиры -- гостиная, спальни, кабинет, библиотека, даже кухня. После смерти Крупской в 1939 году квартира в Кремле была опечатана, и только при Хрущеве в ней решено было сделать музей. Сейчас все это показывают в качестве «образца быта среднего класса первой трети ХХ века», мало где сохранившегося. Действительно, выставлены посуда, щербатые чашки, даже холодильник -- немецкий, не электрический, скорее похожий на сейф. В гардеробе висят платья Крупской. А в одном из ящиков были обнаружены ее письма к дочерям Инессы Арманд, их Надежда Константиновна любила, как своих, и доверчиво писала: «Был бы жив Володя -- сидел бы в тюрьме». В общем, именно человеческая ипостась самого человечного человека сегодня служит удовлетворению любопытства в духе «как там люди до нас жили».

Конечно, музей сегодня чувствует себя неуверенно. Что делать сотрудникам со своим невостребованным опытом, не совсем ясно. За десять лет, впрочем, привыкли, и с некоторым испугом всматриваются в лица посетителей -- с чем, мол, пришли. И благодарны за нейтральность. При мне один из посетителей, показывая своему малолетнему ребенку кровать Ленина, сказал: «Здесь жил людоед». Сотрудники обличать Ильича не готовы -- слишком реальны для них следы его бытовой жизни, которая как у всех. Снимали в усадьбе фильм «Телец». Спрашиваю, смотрели ли? Смотрели, говорят, были в шоке, а Сокуров-то казался такой приличный, интеллигентный человек... А такое снял...

В общем, про Зинаиду Морозову им рассказывать пока проще. К счастью, вдова знаменитого мецената умерла в России своей смертью.