Завтра -- юбилей Рональда Рейгана, человека, которого можно смело причислить к деятелями, определявшим судьбы мира в XX веке. Бывшему президенту США исполняется 90 лет. Физически очень здоровый для своего возраста, отец «звездных войн» давно уже пребывает в блаженном неведении о том, что происходит в мире, который он так круто изменил. «Могильщик империи зла» страдает болезнью Альцгеймера и не узнает уже даже самых близких ему людей. Между тем его эпоха, занявшая, казалось бы, почетное место в истории и несколько подзабытая за восьмилетку демократа Билла Клинтона, вдруг если и не вернулась, то уж точно напомнила о себе. Эксперты уже не раз отмечали, что новый президент США Джордж Буш является политическим наследником не столько своего отца Буша-старшего, сколько именно Рейгана. Рейгановские кадры возвращаются в Белый Дом, а вместе с ними и тот республиканский дух, который у одних вызывает откровенную аллергию, а у других -- искреннее уважение. Правда, сам Буш-младший пока что напоминает лишь бледную копию Рональда Рейгана -- прямолинейность и невежество есть, а харизмы и искренней убежденности нету. Тем не менее именно приход новой администрации заставляет особым образом отнестись к юбилею 40-го президента США -- как к поводу заглянуть в прошлое, чтобы увидеть в нем некоторые черты будущего. Воспоминаниями о Рейгане корреспондент газеты «Время новостей» Екатерина ЛАБЕЦКАЯ попросила поделиться Анатолия ЧЕРНЯЕВА, в 1986--1991 годах помощника Михаила Горбачева по международным делам.

-- Вы были свидетелем встреч Рейгана и Горбачева во второй половине 80-х, встреч, которые, по сути, повернули мировую историю. Какие впечатления остались у вас о президенте США?

-- У меня о Рейгане представление как об очень крупной фигуре. Он хоть и вырос не из политики, но понял свою ответственность, миссию. И он искренне хотел не допустить ядерной катастрофы. Горбачев впервые встречался с ним в конце 1985-го в Женеве, я же первый раз я увидел Рейгана годом позже на саммите в Рейкьявике. Горбачев относился к Рейгану очень серьезно и долго к нему подбирался. Как и полагалось генсеку, Михаил Сергеевич воспринимал президента США в контексте идеологической борьбы: представитель империализма, автор тезиса об «империи зла», инициатор крестового похода против коммунизма. После Женевы, когда администрация Рейгана стала отступать от достигнутых договоренностей, Горбачев очень резко отзывался о нем на Политбюро, даже матерно. Но продолжал настойчиво добиваться контакта, новой встречи. Чтобы сдвинуть с места главную жизненную проблему для перестройки -- покончить с гонкой вооружений, перейти от отношений «холодной войны» к нормальным отношениям.

-- Рейган считался ужасным «ястребом»-антисоветчиком? Его репутация производила впечатление на советское руководство, когда вы готовились к переговорам?

-- К встрече в Рейкьявике в декабре 1986-го Горбачев был уверен в себе. Он уже утвердился как лидер перестройки, как новатор. Горбачев считал, что превосходит Рейгана интеллектуально, и на самом деле так оно и было. Горбачев был уверен, что предлагает совершенно справедливое резкое сокращение (на половину) всех трех видов стратегических сил. У него было ощущение, что это может пройти. Но своим он на Политбюро говорил: если вы думаете, что мы можем получить, ничего не дав, то так политика не делается. Американцы не отойдут ни на шаг, если мы со своей стороны не сделаем уступок. Но если Рейган откажется и не пойдет навстречу, тогда мы будем его разоблачать как поджигателя войны. Тогда у нас руки развязаны, и мы будем заниматься своей СОИ против его СОИ.

-- Встреча в Рейкьявике закончилась безрезультатно.

-- Формально да, но фактически с нее все и началось. Горбачев и Рейган провели вместе много времени; Михаил Сергеевич потом говорил, что с каждым разговором убеждался: собеседник искренне стремился не допустить ядерной войны. На каком-то этапе Рейган даже предложил вообще уничтожить ядерное оружие. Госсекретарь Джордж Шульц опешил, советники сразу схватили президента за фалды. Но Горбачев за это уцепился, он и сам это предлагал -- к 2000 году. Все уперлось в план СОИ, любимую игрушку Рейгана, он не мог отказаться от идеи щита. Горбачев рассказывал потом, что буквально умолял Рейгана: одно ваше слово, и мы спасаем мир. Когда они вышли к журналистам, на Рейгана было просто жалко смотреть. У меня сложилось четкое впечатление: соглашаясь на встречу в Рейкьявике, он ничего от нее не ожидал, встреча нужна была для общественного мнения. Но проговорив с Горбачевым три дня, он убедился, что с этим человеком можно сделать что-то реальное, и они совсем были близки, и вот сорвалось... Однако главное произошло -- между лидерами установился человеческий контакт. Горбачев понял, что можно идти дальше. Он увидел в Рейгане не просто представителя империалистической державы, а человека. Президент, который избран американцами, достоин уважения и достоин внимания. Если раньше на Политбюро он говорил, что с этой администрацией ничего не будет, то на это раз он заявлял прямо: надо постараться добиться прогресса именно с этой администрацией. И он начал быстро это продвигать.

-- Прорыв случился уже на следующей встрече?

-- Да, в июне 1987 года Горбачев был в Вашингтоне. И когда сели за стол, пошел совсем другой разговор, не как в Рейкьявике. Было видно, что друг друга знают, все время через стол протягивают друг другу руки. Чувствовалась личная симпатия. И когда в какой-то момент переговоры забуксовали -- члены делегаций спорили из-за словечек, формулировок, каких-то деталей, -- Рейган вдруг сказал Горбачеву: «Господин генеральный секретарь, давайте стукнем кулаком по столу». Горбачев отвечает: «И правда, что они там возятся с этими фразочками». Рейган действительно стукнул по столу, вызвал переговорщиков: «Все, кончайте свою возню. Мы подписываем!» Принесли бумаги. Это был договор о ликвидации ракет СС-20, ракет средней дальности (РСНД). Так началась новая эпоха в отношениях между сверхдержавами.

-- Вы ощущали актерскую натуру Рейгана?

-- Да, актер в нем всегда чувствовался. Рейган, конечно, всегда играл на публику. Горбачев ему подыгрывал. Элемент ироничности у Горбачева всегда присутствовал. А у Рейгана -- элемент снисходительности: мол, новенький такой, хотя и прыткий. А я большой, старший. При этом он хотел очень сильно понравиться и своим, и нашим. Но я бы не сказал, что это слишком бросалось в глаза. Мне он с самого начала, и особенно когда были в Вашингтоне, показался человеком в основе добрым. Он, может быть, интеллектуально не очень далекий, не очень образованный, но у него была идея, убежденность, он действительно хотел войти в историю как человек, который прекратил ядерную гонку. Еще он чувствовал себя носителем американской идеи, он вел себя в этом смысле солидно. Даже когда с нашей точки зрения не очень удачно шутил.

-- Тот факт, что Рейган не был большим интеллектуалом, сказывался на переговорах?

-- У него был живой ум, но вот вести логически переговоры, как это делают дипломаты, он не мог и не хотел этому учиться. Мастерами переговоров были вице-президент Буш и, конечно, Шульц. Я считаю, Рейган не смог бы выполнить своей исторической миссии, если бы рядом не было Шульца. Потому что Шульц нас понял, Шульц доверился Горбачеву, и Горбачев доверился Шульцу. Шульц, конечно, с почтением относился к президенту, но влиял на него, убеждал. Иногда говорил: у президента есть свое мнение, но я постараюсь... Дипломатической рутины Рейган очень не любил, у него были свои определенные позиции, и, излагая их, он всегда увлекался, говорил живым доступным языком. Особенно когда речь шла о правах человека -- они у него всегда были на первом месте. Но потом он увидел, что надо с другого конца начинать, что для СССР важнее разоружение.

-- Когда вы последний раз видели Рейгана?

-- В 1990 году, когда Горбачев был в Сан-Франциско. Рейган был уже болен, и Михаил Сергеевич приехал к нему. Горбачев был очень растроган, но разговора из-за болезни уже не получилось. Горбачев чувствовал, что он как бы потерял человека, хотя тот вроде еще и жив. У Горбачева часто спрашивают, кого из американских партнеров, с которыми ему пришлось иметь дело, он ставит вперед. Конечно, с Бушем было много исторических событий -- Берлинская стена, война в Заливе, помощь постперестроечной России... Но по масштабу личности Горбачев всегда ставил Рейгана впереди.