Выставка прервала удивительный процесс -- имя фотографа Бориса Савельева начало уже превращаться в легенду. Многие слышали о его фотографиях -- и почти никто не видел. В Москве он не показывал свои работы уже почти десять лет. В последние годы существование Бориса Савельева в России сделалось почти виртуальным, поскольку реальность фотографа -- это его фотографии, а их-то и не было. В групповых выставках он участвовать не хотел, а на персональные соглашался неохотно, только в музеях, которые у нас фотографией, особенно современной, интересуются мало. Так что единственная его выставка в России в последние годы состоялась в 1997 году в Русском музее, известном своей открытостью к современному искусству и фотографии... В последнее время даже имя Савельева чаще всего возникало в разговорах в связи с чужими фотографиями, им напечатанными. Известно, что печатает он лучше всех в России, знает все техники старой черно-белой печати, владеет всеми навыками сложнейшей компьютерной передачи цвета.

То, что директору Московского дома фотографии удалось очаровать неприступного Савельева и доказать ему, что залы Московского дома фотографии -- место действительно стоящее, стало небольшой сенсацией в фотографическом мире. Кажется, что в нынешнем обилии фотографических выставок именно та, которая открылась вчера на Остоженке, 18, давно должна была состояться. И уже этим она совершенно уникальна -- есть ощущение, что фотографии в последние годы мы видим даже и немного больше, чем надо бы.

Выставкой Бориса Савельева Московский дом фотографии немного неожиданно начал свою новую программу -- «Классики российской фотографии». Живым классиком смело объявлен известный только в узких кругах фотограф -- в том возрасте, который считается для мужчины расцветом, а для художника так и просто молодостью, не отмеченный званиями и премиями. Тем не менее выставка убеждает. Может быть, Борис Савельев действительно классик отечественной фотографии. По крайнем мере ясность, точность и невероятно высокое качество его работ позволяют назвать их классическими.

Как и положено классику, Савельев немного высокомерен и уверенно отстранен и от последней фотографической моды, и от бытовых ситуаций -- модных и стильных журналов, замкнутых фотографических сообществ, поденной репортажной работы. Савельев занимается только тем, что хочет, а хочет от только одного -- снимать. Савельев не из тех, кто родился с камерой в руках. В детстве снимал, но немного. Фанатиком фотографии стал много позже, уже окончив Московский авиационный институт и даже обзаведясь семьей.

На выставке есть снимки, сделанные в середине 70-х, когда он только начинал. Стиль и интересы Савельева сформировались быстро и изменялись мало. Пространство его фотографий поражает насыщенностью, заполненностью, как будто бы излишней и немного случайной. Всего слишком много -- планов, форм, цвета, света. При этом фотографии существуют в равновесной гармонии, в которой ничему нет предпочтения.

Выставка составлена нарочито произвольно -- что-то из книги, что-то из портфолио, что-то бывшее уже на других выставках. Цвет вспыхивает, переливается, гаснет. Цвет, слишком сложный для фотографии. Звучание одной темы внезапно прерывается неполной фразой из другой, что-то пропущено, что-то добавлено. Слегка касаясь модных тем, идей -- социальных, концептуальных, -- Борис Савельев легко включает их в свои фотографии, щедро оставляя возможность подробной разработки другим. Рассчитанная точность и одновременно небрежная незавершенность присутствуют не только в каждой отдельной фотографии -- все высказывание выставки демонстративно случайно, она могла бы быть другой, из других работ и не стала бы от этого лучше или хуже. Все ценно и все проговаривается, все интересно, все достойно внимания.

Короткие подписи отмечают место -- Москва, Лондон, Черновцы, год -- между 1975-м и 2000-м, сюжет -- Дверь, Вагон, Окно. Настоящий сюжет не называется -- это свежий ветер, солнечный блик, это жизнь. Выставка оправдала долгие ожидания, связанные и с фотографом Борисом Савельевым, и с Московским домом фотографии.