На сотом заседании Совета Федерации было немноголюдно. В зале и кулуарах царила атмосфера расставания. Губернаторы обнимали друг друга, утирали скупые мужские слезы, говорили теплые слова. Юбилейное заседание верхней палаты оказалось последним. Тот сенат, который отстроили, закончился. В новом году состав Совета Федерации сменится, и верхняя палата, скорее всего, станет такой же, какой была до 1996 года. До того, как в здание на Большой Дмитровке, 26 пришли губернаторы.

Четыре года назад сената в России не было. То есть, разумеется, существовал Совет Федерации, в рамках которого какие-то люди обсуждали некие проблемы, принимали какие-то решения, одобряли или не одобряли законы, принятые Государственной думой. Но значение верхней палаты для политической жизни страны было минимальным.

Совет Федерации образца 1996 года был послушным орудием Кремля и, если и проявлял самостоятельность, то в строго отведенных для этого рамках. Полезность же его была весьма ограничена -- когда Кремлю по тем или иным причинам было самому неудобно отклонить думский закон, грязную работу за него выполняла верхняя палата. За это членам Совета Федерации позволялось лоббировать свои интересы и изображать из себя политиков. Коммунисты использовали СФ как еще одну трибуну для камлания по поводу «оккупационного режима».

Все изменилось очень быстро. Сбившись в кучку, главы регионов сначала создали нечто вроде закрытого мужского клуба, а затем, провозгласив лозунг:"Пока мы едины, мы непобедимы", всерьез занялись федеральной политикой и экономикой. Поначалу давалось им это нелегко. Трогательно было наблюдать, как на заседании бюджетного комитета губернаторы пытались хотя бы выговорить экономические термины типа «трейдеров», «толлинга» и прочего. Впрочем, выговаривать сложные слова губернаторы научились быстро, а некоторые, особо продвинутые, даже смогли понять, что они означают.

К 1998 году вдруг выяснилось, что у Совета Федерации есть свое собственное мнение по целому ряду вопросов. Причем мнение это отличается как от позиции Государственной думы, так и от позиции Кремля. Как большое достижение сената можно расценить тот факт, что за все четыре года СФ не принял ни одного закона, определяющего методы финансирования местного самоуправления. Губернаторы выучили слово "федерализм" и взяли это понятие на вооружение. Да и вообще культура речи в стенах верхней палаты за четыре года значительно возросла.

Спикер сената Егор Строев провозгласил Совет Федерации оплотом здравого смысла, а губернаторам удалось добиться распределения налогов по схеме "50 на 50".

На протяжении последних четырех лет сенат увереннно набирал политический вес. Еще в 1997 году Кремлю удавалось решать свои проблемы в "частном порядке". Одному губернатору досрочно перечисляли трансферт, другого благодетельствовали федеральной программой, и так далее и тому подобное. Однако к началу прошлого года губернаторы прониклись чувством собственной значимости, и подобные штучки проходить перестали. Многие еще, наверно, помнят эпопею с экс-генеральным прокурором Юрием Скуратовым, которого губернаторы отказывались уволить вплоть до самого избрания президентом Владимира Путина.

По инерции сенаторы еще немного пофрондировали какое-то время и после избрания нового президента. После чего новый президент решил проблему противостояния сената и федеральной власти кардинально. Одним из главных постулатов административной реформы стал тезис "губернатор должен сидеть в губернии". И выяснилось, что противостоять сильной власти губернаторы не могут. С плачем и стенаниями сенаторы одобрили законы, отменяющие их прямое участие в федеральной политике.

Новый сенат уже начался. И у новых сенаторов журналисты спрашивают совсем не о том, о чем спрашивали старых. Их спрашивают, где они будут жить, на чем ездить и какие деньги получать... Мнения губернаторских представителей о большой политике теперь мало кого интересуют.