Правительственный час в Государственной Думе сегодня будет посвящен проблемам онкологии. Законодатели и специалисты собираются в здании на Охотном ряду довольно регулярно. Но могут ли эти встречи реально помочь сотням тысяч людей, которые столкнулись с этим страшным заболеванием? На этот вопрос корреспонденту газеты "Время новостей" Олегу ВОЛКОВУ отвечает министр здравоохранения России Юрий ШЕВЧЕНКО.

-- Юрий Леонидович, предыдущие парламентские слушания по онкологии проводились в начале 1999 года. Онкологи собирались в том числе и для того, чтобы в присутствии законодателей упрекнуть Минздрав в том, что проект Федеральной целевой программы «Онкология» был практически похоронен в недрах министерства -- чиновники даже не удосужились посчитать, какие ассигнования требуются для ее выполнения. Какие-то изменения с тех пор произошли?

-- Проект программы в 1999 году на самом деле находился в стадии первичной разработки. По сути, он представлял перечень основных намерений Минздрава и Российской академии медицинских наук. То есть тогда на парламентских слушаниях обсуждался вопрос выбора наиболее эффективных и перспективных направлений развития российской онкологической службы исходя из экономических возможностей страны.

Сейчас проект уже сформирован. Закончено экономическое обоснование целевой программы и согласование с субъектами федерации. Наиболее важные ее части, касающиеся приблизительно 80% затрат, связанные с проведением научных исследований, созданием специализированных онкологических центров, подготовкой и переподготовкой специалистов-онкологов, обсуждались в начале октября на всероссийском съезде онкологов в Казани. Прозвучавшие там предложения будут учтены, и мы представим этот проект на согласование в правительство. Контрольный срок, который мы себе поставили -- апрель 2001 года.

-- Но многие пациенты могут и не дождаться тех самых эффективных мер, которые так долго проходят согласование.

-- К сожалению, ситуация в онкологии действительно удручающая. В течение последних пяти лет мы наблюдаем одну и ту же печальную картину. Каждый год раком заболевает более 400 тысяч человек. И подавляющее большинство обречено: болезнь выявляется в поздних стадиях, когда медицина, что называется, уже бессильна. З00 тысяч больных ежегодно умирает...

Отсутствие же федеральной целевой программы «Онкология» вовсе не означает, что ничего в этой сфере не предпринимается. Минздрав в последние два года централизованно закупил для территорий современные препараты «Маммодиагност», рентгеновскую аппаратуру: «Компакт-Диагност» и «Диагност-56». 178 миллионов рублей выделено в этом году на радиоизотопную продукцию, 140 миллионов -- на химиотерапевтические препараты. Почти полмиллиарда до конца года уйдет целевым назначением из федерального бюджета на оплату высокотехнологичных видов медицинской помощи онкологическим больным.

Мало? Мало. Например, потребности в химиотерапевтических препаратах на самом деле удовлетворяются на 15--20%. Мы за пять лет купили 19 современных линейных ускорителей, которые гораздо эффективнее распространенной у нас морально и физически устаревшей гамма-терапевтической аппаратуры. И все равно их соотношение составляет 1:7. В то время как оптимальным, по рекомендациям ВОЗ, считается соотношение 2:1. Но в вопросах обеспечения онкологов техникой и препаратами мы слишком зависим от импорта, от валютных возможностей. Отечественная промышленность не может удовлетворить наши потребности ни по объемам, ни по ассортименту, ни по качеству.

-- Так, может, пора сделать, как все: ссылаясь на благоприятную экономическую конъюнктуру, на рост мировых цен на нефть, просить увеличить ассигнования на онкологию?

-- Политика министра здравоохранения должна быть очень проста: жизнь и здоровье -- ничего дороже нет. Весь бюджет, сколько ни заработали, -- на здравоохранение! Сокращайте армию, военные расходы -- все в медицину.

Но мы же понимаем, что это невозможно. Поэтому одна из важнейших задач сегодня -- добиться того, чтобы те средства, которые выделяются на здравоохранение и в том числе на онкологию, расходовались максимально эффективно. Сейчас создается новая система медико-социального страхования, выстраивается вертикаль управления в сфере здравоохранения. В каждом федеральном округе будут назначены -- думаю, что уже через неделю -- представители министра здравоохранения. Они будут контролировать исполнение нормативных актов Минздрава в территориях, координировать работу медучреждений, следить за распределением финансовых потоков с федерального уровня.

Причем речь идет не только о реформе администрирования. Когда вся страна входит в новые экономические отношения, эти же отношения должны возникнуть и на микроуровне: между больным и врачом, между врачом и клиникой. А для выстраивания этих отношений в правовом, экономическом и медицинском аспектах есть потребность в одном -- в стандартах.

Стандарты лечения -- один из основных элементов новой вертикали. Доктор должен четко знать, какие действия ему необходимо предпринять для лечения того или иного заболевания. И под конкретно обозначенное в формуляре лечение получать соответствующее финансирование. Он может сделать больше оговоренного стандартом и гарантированного государством. Меньше -- ни в коем случае.

-- Онкологи тоже давно предлагают вернуться к «вертикальному управлению». Многие из них считают просто невозможной нынешнюю ситуацию, когда онкологические центры финансируются из бюджетов разного уровня.

-- Суть новой системы обязательного медико-социального страхования заключается как раз в том, что все финансы формируются и направляются в медицинские учреждения с федерального уровня. И мы же их потом будем контролировать.

Но вмешиваться министр здравоохранения будет лишь в том случае, если нарушается федеральный закон. Или когда будет видна очевидная глупость. Там, где губернатор строит больницы и закупает лекарства по их реальной стоимости, а не на 100% дороже, Минздраву делать нечего. Если говорить применительно к онкологии, то здесь я бы хотел отметить деятельность губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя. Буквально на этой неделе в Екатеринбурге открылся областной онкологический центр -- уникальное медицинское учреждение мирового уровня, как бы прообраз клиники, которые, надеюсь, начнут строиться по всей стране. В последнее время построены крупные онкологические и многопрофильные центры в Смоленской, Тамбовской, Самарской и Новгородской областях, в Чувашии, Саха-Якутии, в Хабаровском крае.

-- Строительство онкоцентра в Екатеринбурге активно поддерживало правительство, и вице-премьер Валентина Матвиенко даже приезжала на церемонию открытия. В то же время в Москве на Каширском шоссе уже несколько лет заморожено строительство не менее важного объекта -- новых корпусов НИИ детской онкологии. Причем корпуса практически готовы, в их возведение вложены десятки миллионов долларов, закуплена техника -- но все это бездействует.

-- Строительство НИИ детской онкологии вела Академия медицинских наук. Согласен, последнее время стройка велась ни шатко ни валко. Минздрав вынужден был, в конце концов, вмешаться. Мы разобрались в этой ситуации и добиваемся выделения недостающих средств. Надеюсь, что к концу 2000 года проблема финансирования строительства будет правительством решена.

-- А как обстоит дело со строительством системы профилактики онкологических заболеваний? На ранних стадиях рак выявляется редко -- только при условии регулярных обследований. Например, в Медицинском центре управления делами президента с этим дело обстоит очень неплохо.

-- Во-первых, человек должен сам нести ответственность за свое здоровье, просчитывать последствия своего образа жизни. А это -- элемент воспитания, культуры, который формируется довольно долго.

Во-вторых, сегодня мы не можем себе многого позволить. Скажем, когда Дмитрий Иванович Чазов, став министром здравоохранения, ввел тотальную диспансеризацию, -- это было очень правильно. Даже гениально. Но ведь тогда и возможности были другие. Он получил 8,6 миллиарда еще советских рублей на здравоохранение. Я не знаю, где их урвали тогда, от чего отказались. Сегодня об этом говорить не приходится.

Но определенные шаги в этом направлении мы делаем. Поймите, опыт Медицинского центра управления делами президента основан на постоянном наблюдении за здоровьем подопечных со стороны врачей общей практики. Своевременное выявление болезни -- это их задача, а не онкологов. В советские времена было много участковых специалистов, в том числе и онкологов. А толку? Поэтому не надо бояться упразднения кое-где районных онкологических кабинетов. Мы считаем, что для профилактики онкологических заболеваний гораздо больше может сделать появление в стране института семейных докторов, врачей общей практики. И уже разработана специальная программа, которую Минздрав планирует завершить к 2007--2009 году. Ее реализация позволит улучшить качество диспансеризации и обеспечить выявление болезней на ранних стадиях. Сейчас таких специалистов готовят в 18 медицинских вузах, а в 37 регионах уже организована работа семейных докторов.

-- На последнем съезде онкологов России довольно много говорилось о необходимости расширения системы хосписов.

-- Я бы уточнил: там много говорилось о милосердии. Государство, к сожалению, все проблемы онкологических больных не в состоянии решить. И медицина тоже, какой бы современной она ни была. Такая уж это страшная болезнь. Но если мы не можем сейчас вылечить человека, то должны обязательно создать ему достойные условия ухода из жизни. Сейчас у нас всего двенадцать хосписов, но в прошлом году их было только восемь.

Вопрос с их организацией решается сложно. В хосписах должны быть созданы все условия для облегчения страданий больных, а это огромные расходы. Крайне сложная проблема -- подбор кадров, особенно медсестер. Каждодневная забота об умирающих -- тяжкий труд, и физически, и морально. Ну и, наконец, традиционные денежные проблемы. Институт благотворительности, который за рубежом помогает существовать подобным учреждениям, у нас развивается пока очень медленно.

Кстати, другое направление, которое также активно обсуждалось на съезде онкологов, -- создание в стране центров паллиативной помощи. В отличие от хосписов, эти центры будут помогать пациентам жить, превозмогая страшную боль. Помогать определиться, что лучше: серия тяжелейших операций без гарантии на успех или, быть может, более короткая, но полноценная жизнь. Надо смотреть на вещи реально: довольно часто химиотерапевтам или хирургам не удается даже отсрочить уход пациента из жизни. А ведь их процедуры сами по себе тоже мучительны. Зато сегодня уже появились разработки, которые позволяют до какой-то степени облегчить страдания больного.

Таких специализированных паллиативных центров в Европе нет, и мы можем стать первыми.

-- Разговоры онкологов о хосписах и центрах паллиативной помощи можно расценить и как признание медиков в собственном бессилии.

-- Ни в коем случае. Надежда должна оставаться всегда. У нас сейчас прекрасная детская онкогематология. Очень хорошие показатели по лечению рака кожи. Онкологи осваивают сложнейшие операции. Возможности большие.

Врачи между собой должны говорить о милосердии. А общество должно знать, что рак -- излечимая болезнь.