Завтра лидеры двадцати крупнейших экономик соберутся в американском Питсбурге, чтобы оценить результаты осуществленных антикризисных мер и обсудить дальнейшие действия. Год назад, когда только готовился первый саммит «двадцатки», огромные надежды возлагались на новую администрацию США. Казалось, что после Джорджа Буша политика США абсолютно во всех сферах, включая и экономику, просто обречена быть благоразумной. Барак Обама, будучи на тот момент избранным президентом, проявил деликатность и на саммит «двадцатки», который прошел 15 ноября в Вашингтоне, не поехал. А главным достижением саммита стало коллективное обещание его участников придерживаться принципов свободной торговли и в течение года воздерживаться от возведения протекционистских барьеров. Это обещание почти сразу было нарушено -- и что характерно, тоже коллективно. Почти никто не удержался от соблазна тем или иным способом защитить национальных производителей. Однако в свое оправдание чиновники (в том числе и российские) говорили, что введенные защитные меры не наносят ущерба международной торговле.

Барак Обама тем временем трансформировал антикризисную программу Джорджа Буша в соответствии со своими представлениями (а также с представлениями многих членов команды Билла Клинтона) о пользе для американской и мировой экономики и планировал уже собственные серьезные реформы. И тем не менее г-н Обама, «хозяин» очередного саммита «двадцатки», приедет в Питсбург не как лидер международной антикризисной коалиции, а как ее нерадивый участник.

Принятое недавно Белым Домом решение ввести запретительные пошлины на ввоз автопокрышек китайского производства встречено наижесточайшей критикой. Еженедельник The Economist посвятил этому решению г-на Обамы обложку последнего номера, озаглавив ее кратко и жестко: «Вандализм».

The Economist напоминает, что вскоре после инаугурации новый президент США объявил программу «Покупай американское», а затем молчаливо взирал на то, как конгресс тормозил сначала решение об облегчении грузопотока из Мексики, а потом соглашение о свободной торговле с Южной Кореей или Колумбией. Журнал обвиняет Обаму и в неспособности хоть как-то оживить дохийский раунд переговоров в ВТО. «У системы глобальной торговли много врагов, но в последнее время мужчина в Белом Доме может считаться среди них чемпионом», -- резюмирует The Economist.

В оправдание г-на Обамы отчасти говорит тот факт, что США входят в первую тройку стран, против которых введено максимальное количество протекционистских мер. Как говорится в опубликованном на днях исследовании аналитической группы Global Trade Alert, лидирует в этом списке Китай (против него защитные меры предприняли 55 стран), далее следуют США (49 стран) и Япония (46 стран). Но и первое место Китая во многом «заслуга» Америки, признак ее «чемпионства».

Но сам президент Обама вовсе не собирается оправдываться. Напротив, он объявил, что привезет в Питсбург проект некой принципиально новой программы балансировки мировой экономики. Обама дал понять в недавнем телеинтервью, что эта программа подразумевает изменение ситуации, при которой США являются глобальным потребителем. Со своим планом приедет и британский премьер Гордон Браун, который формально является в этом году председателем G20. На правах председателя он пообещал внести предложение о создании рамочного механизма по стимулированию экономического роста и занятости в мире. «Задача саммита в Питсбурге в том, чтобы, имея за спиной стабилизацию экономики и вливание государственных средств в экономику для спасения от депрессии, не поставить под угрозу экономическое восстановление и обеспечить рост на ближайшие годы», -- приводит РИА Новости слова Брауна, сказанные перед отлетом в Америку на встрече с представителями прессы.

Однако какие бы инициативы ни привез в Питсбург каждый из лидеров, очевидно, что главным вопросом для «двадцатки» является координация действий в части продолжения антикризисного стимулирования экономик и затем подготовки и реализации стратегий выхода из антикризисных программ. Недавняя встреча министров финансов и глав центробанков G20 показала, что здесь есть поле для дискуссии на высшем уровне, поскольку единого мнения у членов клуба нет.

Директор Высшей школы экономики по макроэкономическим исследованиям Сергей Алексашенко подчеркивает, что вопрос о том, прекращать или продолжать поддержку экономики, далеко не теоретический: «Достаточно вспомнить Великую депрессию, когда ужесточение денежной политики началось слишком рано». Поэтому главное для лидеров «двадцатки» -- договориться о том, нужно ли продолжать скоординированную поддержку экономики. Если об этом не удастся договориться, то, считает Сергей Алексашенко, желающие приступить к exit strategies могут начать сворачивать стимулирующие программы, причем каждый по-своему. Эксперт отмечает, что в первую очередь стратегия выхода подразумевает возврат бюджетного дефицита и процентных ставок на предкризисные уровни, а также стерилизацию избыточного денежного предложения. «Россия еще в феврале начала выход, когда ЦБ стал изымать ликвидность, накачанную в экономику перед этим, а этого еще никто не делает. Со своей стороны Израиль начал повышать процентные ставки», -- напоминает г-н Алексашенко.

Главный экономист российского Deutsche Bank Ярослав Лисоволик полагает, что полезно было бы сворачивать те меры, которые негативно влияют на мировую торговлю, т.е. всякого рода протекционизм.

«В условиях глобализации страны высоко зависимы друг от друга. Поэтому слишком ранний выход из антикризисной политики в одной стране может иметь существенное влияние на соседние страны. К США это относится в полной мере: слишком ранний выход может спровоцировать очередной виток кризиса. Слишком поздний выход из программ поддержки чреват инфляцией и неоправданно высокими объемами государственного долга. Это также может иметь влияние на соседние страны или мировую экономику в целом. Поэтому необходима координация действий, особенно между крупнейшими мировыми экономиками», -- считает главный экономист Сбербанка Ксения Юдаева.

Ярослав Лисоволик добавляет, что особенно остро ощущают необходимость продолжения скоординированной поддержки те страны, которые сильнее других интегрированы в мировое хозяйство, поскольку на них сильнее отражаются и малейшие проблемы в мировой экономике.

С этой точки зрения для России, даже несмотря на ее огромный экспорт ресурсов, вопрос продолжения антикризисных мер на глобальном уровне не стоит очень остро. «Для России стратегия выхода в первую очередь означает бюджетную стабилизацию, -- говорит г-н Лисоволик. -- А с точки зрения денежно-кредитной политики мы вообще в противофазе с остальным миром: мы будем снижать процентные ставки, в то время как другие со временем начнут их повышать». Что же касается бюджета, то, отмечает эксперт, Россия «опередила» коллег по G20 в том смысле, что не так сильно накачивала экономику стимулирующими вливаниями.

«К сожалению, Россия по многим причинам была вынуждена проводить не столько кейнсианскую антикризисную политику, сколько типичную политику МВФ. Выход из этой политики уже начался: началось снижение процентных ставок. Тем не менее для России важно участвовать в других инициативах «двадцатки», к примеру в реформе финансового сектора или мерах по преодолению протекционизма», -- говорит Ксения Юдаева.

Еще одной такой инициативой может стать решение по контролю за банковскими бонусами. Учитывая воинственный настрой президента Франции Николя Саркози по отношению к финансовым менеджерам, участникам саммита, видимо, снова гарантирована интересная дискуссия на эту тему. Как говорил на днях помощник российского президента Аркадий Дворкович, «двадцатке» было бы уместно не углубляться в детали регулирования этого вопроса, а задать общие рамки правил игры и оставить конкретику в компетенции национальных властей. Такой подход продиктован пониманием: в бесконечных разговорах о бонусах куда больше популистского начала, чем экономического расчета.

«Действительно, здесь налицо соображения о некой справедливости, -- говорит Ярослав Лисоволик. -- Но нужно понимать, что если пережать с ограничениями, финансовая индустрия начнет терять людей. Должен быть найден разумный компромисс, причем на национальном уровне».

«Конечно, популизма здесь гораздо больше, но это оборотная сторона политики. Уж слишком налогоплательщики в странах с развитой демократией сердиты, что банки получили такие огромные средства. Принятие такого решения на «двадцатке» (о правилах в сфере бонусных выплат. -- Ред.) позволит каждому лидеру в отдельности сказать: я-то не хотел, но большинство настояло», -- говорит Сергей Алексашенко.

Ксения Юдаева обращает внимание на то, что имеется проблема изменения системы мотивации менеджеров -- таким образом, чтобы повысить их ответственность за риски, которые компании, где они работают, берут на себя в результате предпринимаемых ими действий. «Рекомендации по изменению системы оплаты менеджеров финансовых институтов США построены именно по этому принципу и предполагают повышение доли опционов на акции в выплатах менеджерам. Попытки же простого ограничения бонусов «сверху» являются скорее популизмом, чем способом решения проблемы», -- считает главный экономист Сбербанка.

«Двадцатка» довольно быстро пришла к консенсусу о том, что в финансовом секторе не должно остаться белых пятен -- зон, свободных от регулирования. Сергей Алексашенко, отвечая на вопрос, не станет ли своего рода последствием кризиса избыточное регулирование в национальных и глобальных масштабах, говорит: «В России -- точно. Во всем мире -- не думаю. Слишком сильны лоббистские институты, а за ошибки в экономической политике придется заплатить поражением на выборах». А Ксения Юдаева добавляет: «Скорее всего регулирование действительно на какое-то время может стать избыточным, но степень избыточности вряд ли будет столь сильной, как в 1930-х годах. Ситуация пока развивается таким образом, что повторение опыта 1930-х выглядит маловероятным».