Саммит «двадцатки» в американском Питсбурге, возможно, уже по ходу дела лишится одного из участников. Николя Саркози готов покинуть мероприятие, если не найдет поддержки в вопросе о «банковских бонусах», сообщил неделю назад глава его канцелярии Клод Геан. Французскому президенту не дают покоя высокие премиальные выплаты руководителей кредитных учреждений, ставшие, по его мнению, одной из основных причин текущего финансового кризиса.

Интересно: если принципиальный Саркози встанет посреди заседания и уверенной походкой направится к выходу из зала, как поступит в этот момент немецкий канцлер Ангела Меркель? Встречаясь с французским коллегой в конце августа в Берлине, она обещала поддержать его в вопросе о банковских бонусах. Какова будет реакция на происходящее президента России Дмитрия Медведева? Укрепит ли он своей позицией основы известного геополитического треугольника в составе Франция--Германия--Россия? Может, он даже подготовился к дискуссии и успел прочесть кстати изготовленный и частично опубликованный аккурат на прошлой неделе отчет главы комитета Госдумы по финансовому рынку Владислава Резника о бонусах российских банкиров по итогам 2008 года? В отчете Резника анализируются доходы топ-менеджеров Сбербанка, ВТБ, Газпромбанка, Россельхозбанка, Банка Москвы, ВТБ 24, Юникредит-банка, Райффайзенбанка, Росбанка -- то есть не только банков с госучастием, но и пока вполне себе частных банков.

И верно. Зачем ограничиваться лишь финансовым сектором? Почему в стороне осталась стройка, на теле которой в США изначально и надулся кризисный пузырь? Или автопром, уверенно становящийся новым глобальным героем ручного антикризисного регулирования?

Кроме банкирских бонусов, которые можно увлеченно считать, критиковать и пересчитывать на виду у прильнувших к экранам телезрителей, есть масса других замечательных материй, которые можно начать регулировать, пусть и с меньшим пиаровским эффектом и еще менее очевидным результатом.

Вот, например, одна из фраз итоговой резолюции последнего саммита «двадцатки», проходившего в апреле в Лондоне: «Усиленное регулирование и надзор должны стимулировать обоснованность решений, честность и транспарентность, ограждать от риска всю финансовую систему, смягчать, а не усиливать последствия финансового и экономического цикла, сокращать зависимость от неоправданно рискованных источников финансирования и препятствовать принятию чрезмерно рискованных решений». Следуя этой логике, можно начать регулировать предпринимательский риск, лежащий в основе успеха любого бизнеса. Механизмы для этого уже есть: если сейчас эмитенты, разместившие свои акции на крупнейших мировых биржах, самостоятельно оценивают свои системные риски и ежеквартально уведомляют о них акционеров, почему на следующем саммите «двадцатки» не потребовать от них в обязательном порядке докладывать о рисках чиновникам, чтобы те смогли оценить, какие решения «чрезмерно рискованные», а какие -- нет.

К месту придется и вполне разработанный инструментарий корпоративной социальной отчетности, которую уже начали примерять на себя наиболее продвинутые российские корпорации. Например, методология GRI (Global Reporting Initiative) содержит сотни весьма детально прописанных критериев, на основе которых может измеряться эффективность того или иного бизнеса: от объема выручки, направленной на налоговые платежи в бюджеты всех уровней до процента женщин в руководстве компании. До последнего времени компании сами могли решать, к какой степени внедрения GRI они готовы, если готовы вообще. Публичная социальная отчетность рассматривалась как дело добровольное, как итог глубокой внутренней работы по внедрению стандартов GRI или принципов глобального договора ООН в корпоративные бизнес-процессы. В складывающихся условиях ничто не мешает мировым лидерам взять на знамя борьбы с кризисом лозунги корпоративной социальной ответственности и начать с настойчивостью, достойной лучшего применения, внедрять их в жизнь.

Чем все это может кончиться? Примерно на этот вопрос, но чуть в более мягкой постановке пытались на днях ответить члены Международного попечительского совета школы управления «Сколково», обсуждавшие новый баланс взаимоотношений, складывающийся между бизнесом и государством. Один из участников дискуссии в ходе обсуждения нарисовал предельно простую модель раскачивающегося маятника, на одном полюсе которого ценности либеральной экономики, на другом -- стремление государства регулировать все, что движется. Понятно, что в зависимости от страны положение маятника разное, однако практически на всех рынках в последний год он отшатнулся от либеральных установок. Любопытно, какая точка в итоге успокоит маятник. Но намного более интересно, на мой взгляд, то, насколько устойчивым будет такое равновесие в ситуации, когда точку этого равновесия пытаются определить государственные чиновники. Бизнес же в гораздо большей степени пока поглощен проблемами собственного выживания, чем участием в выработке новых правил игры, которым ему неминуемо придется подчиняться после того, как они будут выработаны.