Главные оркестры Москвы открывают год нетривиальными программами, посвященными окраинным национальным школам, немагистральным симфоническим трендам и едва ли не загадочным композиторским именам.

Первой на зимнюю симфоническую сцену Москвы вышла так подходящая к случаю и погоде скандинавская музыка. Завтра в Доме музыки Национальный филармонический оркестр с Владимиром Спиваковым играет концерт из собственного абонементного цикла «Шедевры скандинавской музыки». В его программе Ян Сибелиус (популярный ре-минорный Скрипичный концерт с очередной представительницей японской скрипичной школы Маюко Камио в роли солистки и танцевальное интермеццо №3 «Пан и Эхо»), Эдвард Григ (тут все совсем привычно -- музыка двух оркестровых сюит из «Пер Гюнта») и, пожалуй, главная интрига вечера -- Концерт для тромбона с оркестром Лауни Грендаля, служившего в начале XIX века капельмейстером Датского национального симфонического оркестра (солист Александр Горбунов).

Программа -- лишь один из пунктов длинного скандинавского путешествия НФОР, но волей календарных совпадений она может прозвучать как ответная реплика на недельной давности первую в 2010 году программу плетневского оркестра в зале Филармонии с заглавием «Скандинавская поэма», полностью отвечающим не только содержанию, но и стилистике исполнения. Сравнение подходов РНО и НФОР к суровой поэтике оставим на долю неленивого слушателя, здесь же отметим тонкое чувство изысканности северного симфонического языка в пересказе Михаила Плетнева, его оркестра и безупречной солистки шведки Камиллы Тиллинг, статной валькирии, покорившей зал нежностью, точностью, красотой и умной выразительностью голоса и интерпретаций.

В словно покрытую изморозью плетневскую программу, начавшуюся с одного из любимых плетневских бисов -- Грустного вальса Сибелиуса из музыки к пьесе А. Ярнефельта «Смерть» (оркестр умеет играть эту миниатюру особенно морозно), Камилла Тиллинг добавила выдержанных теплых красок. Она солировала в Григе (Песня Сольвейг, Колыбельная, не слишком известный романс «Мечта») и в Сибелиусе (не известная вовсе и удивительная своим неординарным языком симфоническая поэма Luonnotar для сопрано и оркестра). К ней Плетнев еще добавил столь же пространственно выразительную поэму «Бард», уделив, таким образом, любимому Сибелиусу особенное внимание, в чем его тщательно и послушно поддержал оркестр.

Второе отделение было отдано самому знаменитому в мире (но не в России) датчанину Карлу Нильсену (к слову, в программах НФОР Нильсен значится в апрельском расписании). Однажды РНО уже играл его «Фантастическое путешествие на Фарерские острова» с Кристианом Ярви за пультом. Теперь мастеровитое симфоническое письмо Нильсена преподнес Плетнев, выбрав его Вторую симфонию «Четыре темперамента», в каждой из частей которой подробно и живописно изображается один из психологических типов. При этом мрачный «Меланхолик», как и предполагалось, оказался особенно близок дирижеру. Впрочем, «Флегматика» (с его забавной упертостью в состоянии покоя, с туповатыми репликами духовых в прозрачной фактуре) и пышного «Сангвиника» оркестр изобразил с не меньшим качеством и удовольствием.

Большой симфонический оркестр Владимира Федосеева также начинает год со взгляда на национальные симфонические окраины. И если вчерашний концерт австрийской музыки с Гайдном и Моцартом еще затрагивал классические симфонические территории (между тем имена дирижера Мартина Кершбаума и солиста Фридриха Филиппа-Пезендорфера с Концертом для маримбы и струнного оркестра собственного сочинения придали программе отчетливый немагистральный колорит), то следующая программа (25 января) имеет глубокие польские корни, причем прихотливо свитые с российскими.

С Федосеевым за пультом, двумя хорами и солисткой Наирой Асятрян (сопрано) БСО сыграет Шестую симфонию Вайнберга и Третью («Песнь о ночи») Шимановского.

Вообще Моисей Вайнберг (автор более чем двадцати симфоний, опер, камерной музыки, музыки к кино и мультфильмам, в том числе к фильму «Летят журавли» и к «Винни-Пуху») всю свою долгую жизнь служил советским композитором. Но в несколько неожиданном сочетании с Шимановским музыка Вайнберга, польского еврея, вся семья которого погибла во время войны в Варшаве, возможно, предстанет под особенным углом зрения. Так же как, может быть, музыка Кароля Шимановского, не только родившегося под Киевом, но и занимавшегося в юности в Кировоградской школе Густава Нейгауза.