Харуки Мураками. Ничья на карусели. Перевод с японского Юлии Чинаревой. М.: Эксмо, 2009.

В январском номере журнала «Сноб» опубликовали эссе Мураками. Я не хотела читать журнал «Сноб». Я весь вечер рассказывала своему другу, по какой причине я не хочу читать этот журнал и почему мне не нравится его название, его концепция, его цена, наконец. Я рассуждала как самый настоящий сноб: о том, как неприлично в эпоху кризиса предлагать журнал с таким названием да к тому же продавать его на бензоколонках за 600 руб. в то время, как цены на нефть ползут вниз, цены на бензин -- вверх, а этот мир вообще ползет в непонятном направлении. Роняя пепел на пол, я взахлеб рассказывала о том, как озолотится тот, кто придумает новую концепцию издания, альтернативную тем глянцевым благоглупостям, что до сих пор призывают людей бесконечно что-то потреблять, в то время как концепция потребления безнадежно рухнула, а потребительская корзина исхудала до анорексии.

Выговорившись, я легла на диван, чтобы полистать «Сноб» и еще немножко поснобировать перед сном. Но сон так и не пришел ко мне в эту ночь: я прочитала журнал от корки до корки и убедилась, что «альтернативная концепция всего» уже придумана -- и купить ее можно на ближайшей бензозаправке. В том номере «Сноба» были статьи о безумных физиках, которые придумывают альтернативные концепции вселенной, живя в трейлерах и работая инструкторами по сноуборду, и о креативных журналистах, что выпускают в свет альтернативные номера New York Times, и о прочих прекрасных маргиналах, которых бы не взял в герои номера ни один уважающий себя редактор глянцевого журнала, надеющийся привлечь рекламодателей и потребителей. А еще там было опубликовано эссе Харуки Мураками «О чем я говорю, когда я говорю о беге» -- о том, как бег трусцой помог ему стать профессиональным писателем. Не джаз, не алкоголь, не сезонная депрессия, не красивая женщина и не богатый внутренний мир -- а утренние пробежки. Написано оно было так убедительно, что на следующий день, оправившись после бессонной ночи, я достала с полки тертые кроссовки и побежала. Бежала я недолго -- до ближайшего кафе, где решила, что лучше подожду весны и буду ездить на велосипеде. Не то чтобы я хотела стать писателем, просто альтернативная концепция жизни подразумевала движение вперед. Харуки Му в том эссе написал очень важную фразу: «Надо бежать, или сама Судьба меня не простит». Можно бежать, можно идти, можно плыть на корабле -- главное, куда-то двигаться.

Это самое эссе должно было бы открывать сборник его рассказов «Ничья на карусели», который весь про бег времени и жизни, который не подразумевает соревновательности так же, как не подразумевают ее одинокие пробежки, прогулки, заплывы и поездки на велосипеде. Сборник этот вышел в серии «Мураками-мания», которая появилась на свет, когда от самой мании большинство нормальных людей уже излечилось. Мураками в какой-то момент надоел: повторяющиеся ходы, вариации одних и тех тем, одна и та же бубнивая интонация. Его не за что ругать, не за что хвалить, незачем рекламировать. Его романы смешались в голове в одну большую бессюжетную историю, в памяти остались только «Охота на овец» да «Хроники заводной птицы». Но эта книга не для муракамиманов, готовых читать все, что написал этот неутомимый японский бегун.

«Ничья на карусели» -- сборник несостоявшихся сюжетов. В принципе весь ранний Мураками с его «песнями ветра» -- это сплошные несостоявшиеся сюжеты. Но эти эссе, впервые опубликованные в 1985 году, были маркированы автором как «повествования от первого лица», где Мураками -- это Мураками, а герои, фигурирующие в нем, -- реальные люди, которые доверили ему свои истории в надежде на то, что тот употребит их в своих писательских целях. Так ли это на самом деле, знает только он сам. Но написаны эти зарисовки в форме диалогов, где за Мураками закреплена роль покорного слушателя, иногда задающего вопросы.

Здесь есть поучительная история про королеву школьного бала, которая не смогла смириться с тем, что бал закончился. Есть незапоминающийся рассказ о мужчине, переживающем «разворот» середины жизни. Есть совершенно фантастическая история о человеке, которого ежедневно тошнило в течение тридцати суток после того, как ему звонил неизвестный и называл в телефонную трубку его имя -- словно говорил «старт». А еще физиологический этюд про человека, который наелся крабов, а потом обнаружил в унитазе сотни белых червей. Трогательные откровения девушки, которая изменила стрижку, а вместе с ней судьбу, работу и любовника. Исповедь вуайериста, который снял квартиру, чтобы следить за понравившейся девушкой, а в результате углядел нечто более важное. Всего восемь историй, которые легко читаются и так же легко забываются. Но от них остается такое приятное послевкусие, которое долго потом еще не проходит. Мураками пишет так, что возникает ощущение, что все эти истории были рассказаны где-то в кафе, за чашкой кофе или пива. Ты тоже начинаешь вспоминать про то, как пил кофе или пиво, и случайный знакомый хотел рассказать тебе свою историю, а ты раздраженно отмахнулся или вежливо сказал: «Я не настроен на общение». И в результате не узнал про фантастические подробности чужой жизни, которые наверняка отличаются от твоей. А если не очень отличаются, то это лишний повод поговорить. «На третьей или четвертой истории я ощутил в них нечто общее: все они хотят быть рассказанными», -- признается Харуки Му. Возможно, он сочинил эти истории сам. Возможно, он не бегает каждый день трусцой. Возможно, это просто повод сказать читателю: беги, смотри и слушай, а иначе альтернативная концепция твоей жизни так и останется виртуальной. И почему-то это работает.