Когда по причине пандемии коровьего бешенства (вот видите!) подавляющая часть населяющих землю людей превратилась в зомби, первыми из строя выходили толстяки со слабым сердцем -- им просто не удавалось убежать от мертвого, но резвого соседа, внезапно пожелавшего свежего ливера. Это наблюдение сподвигло паренька по прозвищу Коламбус (Джесси Эйзенберг) -- в его мире все именовались названиями мест, откуда человек родом, -- на формулировку первого правила выживания в пространстве живых мертвецов: «Всегда держи себя в форме».

Со временем количество полезных правил все увеличивалось; когда их набралось уже под сотню, на пути Коламбуса появился человек в шляпе и с ружьем, настоящий постапокалиптический рейнджер Таллахасси (Вуди Харрельсон) -- рыцарственный жлоб с весьма своеобразным представлением о юморе. Герои продолжают путь вместе, пока не натыкаются на еще одну парочку -- Вичиту (Эмма Стоун) и Литтл-Рок (Эбигайл Бреслин), двух проблемных отроковиц, которые тоже умудрились выучить науку дорогого бытия назубок и потому не стесняются облапошивать не только мертвых, но и живых.

Фильм «Добро пожаловать в Зомбиленд» не самого известного пока что выходца с телевидения Рубена Флейшера (до сего момента отметившегося среди прочего закадровой работой в «Борате», а также дебютной короткометражкой «Клуб игры на гитаре для девушек») в первый же уикенд американского проката окупил свой не самый выдающийся по нынешним временам бюджет, понравился как критикам, так и зрителям и, видимо, станет одним из негаданных хитов этого года. При том, что жанр «комедии ужасов» давно уже себя дискредитировал, не оставив даже адекватного вороха фильмов-исключений (их можно пересчитать по пальцам одной перебитой дверным проемом мертвецкой руки), сомнительный рецепт соблюден в «Зомбиленде» в пропорциях высокой кухни. Тут есть хорошие шутки и хорошие же спецэффекты. Изумительные титры, готовые соперничать с зачином «Рассвета мертвецов» Зака Снайдера, только скорее смешные, чем жуткие. Ироничные отсылки (вряд ли сознательные, но оттого не менее очаровательные) к постапокалиптике Стивена Кинга (в диапазоне от «Сопротивления» до «Темной башни»), но при этом радующее отсутствие прямых цитат. (Разве что сцена с падающим на зомби роялем умыкнута из «Тома и Джерри», но это святое.) И еще очень правильная интонация, чисто голливудская, почти что выветрившаяся под спудом общего изменения настроя потенциального блокбастера.

«Зомбиленд» чаще всего сравнивают с британской лентой «Зомби по имени Шон» -- безусловно, культовой, но подходящей не для всех. Примерно та же история, рассказанная с позиций английского телевизионного юмора, занимала, но оставалась продуктом специфическим. Здесь же приятный универсализм. Вместо кидания в мертвяков коллекционных пластинок британского постпанка трогательная любовь Таллахасси к конкретному виду кондитерских изделий, которым вот-вот выйдет последний срок хранения -- и все, и больше не будет никаких «Твинки». А то, что кульминационная сцена происходит не где-нибудь, а в парке развлечений, окончательно погружает в уютный и понятный без перевода глобализм -- как раз такой, что и должен греть душу после конца цивилизации.

Но главный и в прямом смысле смертельный номер откалывает пытающийся остаться в живых горе-квартет, когда герои добираются до Беверли-Хиллз и ищут приют в роскошном особняке, какому позавидовал бы и основатель «Плейбоя» Хью Хефнер. На массивных воротах сверкают золотом не менее массивные инициалы Б.М. -- и это, как гордо заявляет Таллахасси, «вовсе не Боб Марли». Пока хозяин не появится собственной персоной, в сознании проносится множество самых невообразимых вариантов расшифровки (а кто тогда? Бенито Муссолини? Борис Моисеев?), но вряд ли с чем-то может сравниться восторг от того, кто в конце концов предстает перед почтеннейшей публикой. Это, конечно же, Билл Мюррей, играющий соответственно самого себя -- звезду «Охотников за привидениями» и «Трудностей перевода», вынужденную круглые сутки ходить по своему дворцу в мертвяцком грибе -- для конспирации. Это настолько здорово и смешно, что даже если бы в «Зомбиленде» не получилось ничего иного, кроме фрагмента с Мюрреем, то и тогда фильм можно было бы считать безусловной удачей. Пребывание короля комедии на территории мертвецов оказалось недолгим. Чем оно закончилось, лучше заранее в деталях не рассказывать, но, ей-богу, такого ничем не замутненного счастья от пресловутой «сцены насилия» не было, пожалуй, со времен «Криминального чтива». Но в любом случае не остается ничего, кроме как повторить за тем же Таллахасси: «Мистер Мюррей, мы большие ваши поклонники! Нам даже ваши серьезные роли нравятся -- честное благородное слово!»