Закончившийся сезон 2008/2009 был в балетном театре сезоном важных перемен, но степень их важности нам предстоит осознать только в том сезоне, что начнется через месяц. Административно-политические передвижки уже приводят к художественным результатам, но результаты эти еще не складываются в общую мозаику. Сложатся -- взглянем на новую эпоху. Пока можно отметить лишь первые ее черты.



Равнение назад

В Большом театре в новогоднюю ночь сменилось руководство -- сдал пост худрука балета Алексей Ратманский, принял его Юрий Бурлака. О том, что это произойдет, было объявлено еще позапрошлой весной, и тогда же было понятно, что политика театра неминуемо сменится, несмотря на все уверения гендиректора Анатолия Иксанова о преемственности и т.п. Слишком уж разные люди бывший худрук и нынешний -- с разным личным опытом, разными художественными пристрастиями. Сочинитель-«западник», большую часть исполнительской карьеры проведший в Канаде и Дании и реставратор-«русист» (учитывая место прописки балета Вячеслава Гордеева, в котором двадцать с лишним лет прослужил Бурлака, даже «деревенщик»). Понятно было, что в Большом прибавится «императорской» хореографии, и в том нет ничего плохого, в годы правления Ратманского про классику порой забывали, что сказывалось на качестве ее исполнения. Вот только выяснилось, что в нашем отечестве нельзя взять наследство из девятнадцатого века и отказаться от века двадцатого.

В комплекте с ученым старателем Бурлакой Большой получил и штатного хореографа Юрия Григоровича. В минувшем сезоне вроде бы ничего страшного: вернувшийся в театр свергнутый когда-то диктатор занимался «своими» спектаклями, репетировал их. Ну, хихикал народ понемножку по поводу необходимости сто пятидесятой переделки деталей давних постановок, но никому же это вроде бы не мешало? В сезоне вышла «Пахита» -- сотворенный Бурлакой парадный альбом вариаций, вышла «Коппелия» (работа другого реставратора, Сергея Вихарева). Алексей Ратманский попрощался с театром «Русскими сезонами», поиграла в компьютерную стрелялку на сцене Светлана Захарова в специально для нее сделанном и в ее честь названном балете Франческо Вентрильи. Жизнь как жизнь. Но стоит бросить взгляд на планы нового сезона -- картина вырисовывается куда более грустная: ни одного свежего названия, зато два спектакля Юрия Григоровича.

Осенью его «Тщетная предосторожность» (сделанная для училища, но играть будут на сцене Большого; куда же денется одноименный спектакль Аштона?). Весной его «Ромео и Джульетта» (взамен бодрого, умного и остроумного балета Поклитару-Донеллана возвращается этот свинцовый мрак). Будто тоскливым куполом семидесятых снова накрывает театр, и пробьется ли сквозь этот купол парадная «Эсмеральда», что Бурлака выпустит в декабре, еще неизвестно. А в конце сезона приобретается «Юноша и смерть» Ролана Пети; вещь, вообще-то, единственно стоящая у знаменитого бульварного балетмейстера (потому как в ней больше идей Жана Кокто, чем его собственных), но тоже отбрасывающая театр во времена глухого застоя, когда Пети числился в нашем отечестве великим новатором.

Мариинка, в которой прошел первый сезон управляющего труппой Юрия Фатеева, тоже смотрит назад, но пока пытается соблюсти равновесие: в прошедшем сезоне одна премьера принадлежала сегодняшнему дню («Конек-Горбунок» Ратманского), другая -- годам пятидесятым (восстановление «Шурале» Якобсона). Последним театр, кажется, очень гордится -- настолько, что именно им открывает сезон в конце сентября вместо традиционного «Лебединого озера». На премьере «Шурале» какие-то гости северной столицы, обосновавшиеся у меня за спиной, помнится, объясняли своим детям, что это такая современная версия «Лебединого» (Якобсон, напомню, пересказал классическую историю с татарским колоритом), и теперь она традиционную версию заменит. Я невежливо хохотала, но, кажется, уверенные провинциалы были правы, а ваш обозреватель нет. Теперь театр собирается поставить еще и «Спартака» Якобсона -- вещь любопытную с исторической точки зрения, но статуарную и наивную для XXI века. А для равновесия осенью вернут в репертуар замечательную «Шотландскую симфонию» Баланчина. Но долго ли удастся Мариинке существовать на двух стульях, неясно; очень уж шаткое положение.

Вторые станут первыми

Это пока только вариант будущего, даже не твердое обещание его, но шансы есть, и неплохие. Сезон московского Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко был чрезвычайно удачен, а закончился и вовсе триумфально: премьерой Na floresta Начо Дуато. Известно, что в этом театре программную работу ведет не только отработавший свой первый сезон в качестве худрука балета Сергей Филин, но и директор театра Владимир Урин, и его помощник по международным связям Ирина Черномурова, но кто конкретно «виноват» в успехе, разбираться не хочется. Это успех команды, не то чтобы не делавшей ошибок (на давний балет Григоровича «Каменный цветок» и на легенду о нем в начале сезона они тоже польстились -- булыжная премьера и вышла), но совершенно четко представляющей себе, где располагается будущее балета. Сумели заманить к себе Начо Дуато, одного из лучших хореографов мира; купили славный балетик Аштона «Маргарита и Арман» и чрезвычайно пристойно его станцевали; по слухам (в этом театре не принято рапортовать об успехах до подписания контракта), ведут переговоры еще с одним звездным балетмейстером -- Иржи Килианом. Говорят и еще об одном балете Джона Ноймайера (вдобавок к «Чайке», что успешно существует в репертуаре). Если и Большой и Музыкальный продолжат в том же духе, у «второго» театра столицы есть все шансы обойти «первый» на повороте. Тем более что на июньском балетном конкурсе лучшей среди балерин была названа именно солистка Музыкального Мария Семеняченко (девушка, за карьерой которой определенно стоит следить), а Сергей Филин активно занимается поисками новых артистов для театра.

«Второй» петербургский театр -- Михайловский -- также демонстрирует немалые амбиции, и прежде всего амбиции качества. Совершенно непонятно, как директору (а фактически владельцу) театра Владимиру Кехману удалось в конце мая уговорить знаменитого педагога Михаила Мессерера стать главным балетмейстером Михайловского. Человек, почти тридцать лет живущий в Лондоне и работающий по всему миру, вдруг согласился на весьма беспокойную работу в Питере. Но согласился и 15 сентября выпускает премьеру «Лебединого озера» в версии Александра Горского -- Асафа Мессерера и «чистит» кордебалет так, что тот явно будет соревноваться с Мариинским. (Забавно, что сам педагог эту возможную конкуренцию в интервью категорически отрицает, выписывая почтительные фигуры вежливости в высказываниях о «главном» питерском театре.) При этом в театре работает худруком балета Фарух Рузиматов -- и звездный танцовщик и всемирно востребованный педагог ухитряются не толкаться локтями. По слухам (пока официально не подтверждаемым в театре), вкладом Рузиматова в репертуар будет покупка «Жизни Клары» Грэма Мерфи (австралийская версия «Щелкунчика», где вся история становится воспоминаниями русской балерины-эмигрантки).

Окрестности ближние и дальние

Провинция, как известно, понятие не географическое, и балет это доказывает который год. Московский фонд Андриса Лиепы в честь столетия дягилевских сезонов выпустил «Павильон Армиды», унылую фантазию Юриуса Сморигинаса на тему несохранившегося в истории фокинского спектакля. Мария Александрова, взятая Лиепой напрокат из Большого, выглядела королевой в Усть-Урюпинске, с царственной снисходительностью не замечая несообразностей хореографии и костюмов, будто приобретенных на китайском рынке. А в Новосибирске в это время худрук балета Игорь Зеленский продолжал воспитывать труппу на Баланчине и организовывать международный балетный фестиваль, то есть занимался работой вполне столичной. В Перми боролись за власть, и в конце концов в июне худрук театра Георгий Исаакян уволил правившую балетной труппой Наталью Ахмарову. (История случилась замечательная: руководитель театра не разрешил подчиненной сопровождать балетную труппу на гастролях в Москву, Ахмарова поехала за свой счет, и ее уволили за прогул, за невыход на работу в Перми.) Теперь пермский балет будет возглавлять Алексей Мирошниченко, петербургский хореограф, более известный как репетитор балетов Форсайта в Мариинке. Исторических свершений ни в одной из провинциальных трупп не случилось, но надо сказать, что перенесенный из Мариинки «Ринг» Мирошниченко имел в городе феноменальный успех.

Заграница нам поможет

И все же надо признать, что главные события московского сезона никакого отношения к нашим театрам не имели. «Золотая маска» привозила в столицу спектакли Форсайта, Килиана и первую балерину мира Сильви Гиллем. Чеховский фестиваль одарил нас Матсом Эком, Пиной Бауш и Мэтью Боурном. И дело не только в том, что это были замечательные спектакли, не менее важно, что само их появление в Москве задает правильную сетку координат. Это в застойном времени народ верил, что «Ангара» да «Золотой век» -- лучшее, что может быть в балете. Сейчас уже все в курсе, что это не так, и зрители предпочитают платить деньги за билеты на качественные гастроли. Что, может быть, когда-нибудь повлияет на политику Большого театра. Может быть.